СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ В ЕВРОПЕ И СОБОР 1503 Г. В РОССИИ

Ю. К. Бегунов

Секуляризация, т. е. передача земель из владения церкви в светское владение, была одним из наиболее характерных явлений периода образования крупных феодальных монархий в Европе. В период реформации полная секуляризация стала одним из наиболее сильных средств разрушения экономической и полити­ческой мощи феодальной церкви. Государи, принимавшие проте­стантизм, обычно сопровождали реформу культа экспроприацией земель церквей и монастырей. Так, во время Великой крестьян­ской войны в Германии гроссмейстер Тевтонского ордена Альбрехт Бранденбургский добровольно сложил с себя духовный сан и превратил свое владение в светское герцогство (1525 г.), а не­мецкие князья-лютеране провели частичную секуляризацию цер­ковных земель (1526 г.). В 1523 г. начинается секуляризация мо­настырских имуществ в Швейцарии. В 1527 г. произошла полная секуляризация в Швеции (Густав Ваза), в 1536—1537 гг.— в Да­нии и Норвегии (Кристиан III), в 1536—1539 гг. — в Англии и Шотландии (только монастырских земель), в 1539—1550 гг.— в Исландии, а в конце XVI в.— в Северных Нидерландах. Секу­ляризация временно укрепляла власть центральных правительств, давая им материальные средства для привлечения на свою сто­рону дворянства.

В России в самом начале процесса образования централизо­ванного государства (конец XV — начало XVI в.), т. е. примерно в то же время, что и в других странах Европы, потребность в секуляризации особенно ощущалась. Основные вопросы внутрен­ней и внешней политики, стоявшие перед правительством Ивана III, уже к началу XVI в. были в основном решены, и оно могло поставить вопрос и о положении церкви в государстве, и о зем­лях церкви.

В основе церковно-государственных отношений в Москов­ской Руси того времени господствовали принципы «кафоличе­ского клерикализма» или «симфонии» (см., например, главу 42 Печатной Кормчей) и первенства церковного канона перед свет­ским законом. Иван III первым из русских государей попытался нарушить эти принципы и поднять руку на «священное» право церковной собственности. Непомерно разросшееся за счет «чер­ных» крестьянских и вотчинных боярских земель, монастырское землевладение стало до известной степени тормозом нормального экономического развития страны. В этих условиях недовольство ростом богатства церкви захватило различные социальные круги русского общества. В создавшейся обстановке правительство Ива­на III сумело учесть и использовать в своих интересах растущее недовольство широких кругов населения, протест которого нередко принимал форму религиозной ереси. При этом великокняжеская власть была не прочь использовать как отдельные стороны уче­ния новгородско-московской ереси, отрицавшего церковную иерар­хию и монашество, так и отдельные стороны учения «нестяжателей» — внутрицерковного течения, полагавшего, что богатство клира и монастырей составляет главную причину моральной «пор­чи» и «нестроений» русской церкви[1].

Чтобы найти дополнительные средства для укрепления нарож­дающегося помещичьего сословия, правительство Ивана III по­немногу проводило свои планы в жизнь, осуществив в 1476—1478, 1480, 1491-—1492, 1499 гг. частичную секуляризацию земель новго­родского и пермского архиепископов.

Апогей борьбы за секуляризацию —созыв специального собора летом 1503 г. До наших дней не сохранилось ни всех постанов­лений собора, ни подробного документального изложения его хода. Источники, на основе которых мы восстанавливаем ход событий, не всегда точны, иногда тенденциозны и противоречивы. Источ­ники эти следующие: 1) два соборных определения, запрещаю­щих взимать плату за поставление в священники и служить вдо­вым попам^[2]; 2) краткие официальные летописные известия о собо­ре, обходящие полным молчанием вопрос о том, обсуждалось ли на нем право церкви на владение землей ^[3]; 3) «Соборный ответ» великому князю Ивану III в двух редакциях — пространной и краткой^[4]; 4) «Прение Вассиана с Иосифом Волоцким», состав­ленное около 1515 г.[5]; 5) «Письмо о нелюбках» составленное в 30—40-е годы XVI в. со слов монахов-«иосифлян» Нила Полева и Дионисия Звенигородского[6]; 6) Житие Иосифа Волоцкого, со­ставленное сподвижником Зиновия Отенского агиографом Львом- Аникитой Филологом между 1539 и 1566 гг.[7]; 7) Житие Серапиона Новгородского, составленное в середине XVI в. и лишь повторяю­щее известия Жития Иосифа о соборе 1503 г.[8]

Наиболее ранним и достоверным источником большинство ис­следователей признает «Соборный ответ» 1503 г., который дошел до нас без какого-либо вступительного рассказа о самом соборе[9]. «Письмо о нелюбках» считается источником малодостоверным, от­ражающим, по мнению А. А. Зимина, позицию «нестяжателей», а по мнению Г. Н. Моисеевой и Я. С. Лурье — позицию «иосиф­лян»[10].

В упомянутых выше источниках содержится немало разноречи­вых сведений о соборе 1503 г. Так, согласно «Письму о нелюб­ках», собор был созван по инициативе «нестяжателей», а согласно «Прению Вассиана» и Житиям Иосифа и Серапиона — по ини­циативе великого князя. Согласно «Письму о нелюбках», Житиям Иосифа и Серапиона, на соборных заседаниях обсуждался вопрос только о монастырских землях, согласно «Прению Вассиана» — о монастырских и церковных, а согласно «Соборному ответу» — и церковных, святительских и монастырских. Согласно «Прению Вассиана» и «Письму о нелюбках», споры о землях происходили во время собора о вдовых попах, а согласно Житиям Иосифа и Серапиона и «Соборному ответу» — собор о землях был созван спе­циально. Неодинаково освещают источники и ход заседаний:

Итак, до сих пор нерешенным остается целый ряд важных вопросов: 1) По чьей инициативе был созван собор? 2) Проис­ходил ли он одновременно с собором о вдовых попах в августе- сентябре 1503 г. или нет? 3) Что послужило поводом для созыва собора? 4) Кто был инициатором предложения о секуляризации на соборе? 5) Выступал ли на соборе Нил Сорский? 6) Высту­пал ли на соборе Иосиф Волоцкий? 7) Каким был ход соборных заседаний? 8) Каковы были итоги собора?

В Пермской Государственной публичной библиотеке им. А. М. Горького нам удалось обнаружить источник, который позволяет ответить на некоторые из поставленных вопросов. Это «Слово иное» — публицистический рассказ о событиях накануне со­зыва собора, о первых соборных заседаниях и о событиях, уско­ривших завершение прений[11]. Рассказ был составлен, по-видимо­му, кем-то из сторонников землевладения церкви, возможно, мона­хом Троице-Сергиева монастыря, близким игумену, впоследствии архиепископу новгородскому Серапиону, между началом 1506 и началом 1509 г.[12] Хотя тенденции этого произведения ясны — утвердить неотъемлемость всего «вданного церкви», устрашить всех (будь это даже самодержец!), пытающихся поднять руку на «свя­щенную» собственность церкви, приукрасить роль Серапиона как энергичного защитника церкви, тем не менее перед нами любо­пытный исторический источник, донесший рассказ об острой борьбе духовенства с великокняжеской властью.

Поводом для созыва собора в июле 1503 с., незадолго до бо­лезни Ивана III, начавшейся 28 июля[13], был конфликт между великим князем и Троице-Сергиевым монастырем из-за нарушения монастырским пахарем межи, отделявшей «черные» земли от мо­настырских в волости Илемна. «В та же времяна,— пишет автор „Слова иного“,— восхоте князь великий Иван Васильевич у мит­рополита и у всех владык, и у всех монастырей села поимати и вся к своим соединити. Митрополита же и владык и всех мо­настырей из своея казны деньгами издоволити и хлебом изообо- рочити из своих житниц. Призывает убо митрополита и всех вла­дык и архимандритов и игуменов и своея мысли совет им от­крывает» ^[14].

Итак, если верить «Слову иному», собор был созван по ини­циативе Ивана III и предложение о секуляризации исходило так­же от него, конфискации в пользу государства подлежали все земли церкви, в качестве компенсации-руги церкви выдавались деньги и хлеб. Согласно «Слову иному», предложение великого князя было настолько неожиданным, а страх у епископов за свои церковные должности настолько большим, что речь Ивана III была встречена всеобщим молчанием. Первым возражать великому кня­зю стал игумен Серапион, да и то после того как великий князь, не удовольствовавшись наказанием монастырского пахаря и непомерным штрафом с монастыря, повелел представить ему документы на владение селами и приказал игумену Серапиону, «да той отдаст села Сергиева монастыря». В ответ на это Се­рапион произнес свои знаменитые слова: «Аз убо приидох к живоначальной Троицы в Сергиев монастырь сел манастырю не вдах, един у себя имея посох и мантию» ^[15].

На соборе один за другим начинают выступать в поддержку великого князя Нил Сорский, Денис Каменский, тверской боярин Василий Борисов, сыновья Ивана III Василий и Дмитрий, а так­же представители московских приказов введенные или большие дьяки ^[16]. Третий сын великого князя Георгий занял уклончивую позицию. После короткого замешательства защитники церковного землевладения приходят в себя: митрополит Симон и архиепис­коп Геннадий начинают «глаголати противу великому князю о церковных землях». Митрополит Симон, «совокупився архиеписко­пы и епископи, и архимандриты, и игумены», посылает Ивану III послание с решительным протестом ^[17]. Затем все участники собора идут в великокняжеские палаты, где перед великим князем зачи­тывается текст первого «Соборного ответа» о неотъемлемости все­го «вданного церкви» с подробным богословским обоснованием. Однако Ивана III это послание, видимо, не убедило. Споры на соборе вспыхнули с новой силой. Весьма вероятно, что в них принял участие Иосиф Волоцкий^[18]. Дьяка Леваша вторично по­сылают в великокняжеские палаты с новым посланием от имени митрополита Симона и большинства участников собора. Но не это послание сыграло решающую роль в переубеждении самодержца. 28 июля 1503 г. 68-летнего великого князя разбил паралич: «от­няло у него руку и ногу и глаз». Воинствующие церковники рас­пустили слух о «божьем посещении» самодержца в наказание за его секуляризаторские поползновения и сумели повернуть дело в свою пользу. Собор на неделю прервал свои заседания, так и не вынеся никакого определения по поводу церковных земель ^[19]. 6 августа на нем разбирался уже другой вопрос (о невзимании платы за поставление в священники), и было вынесено специаль­ное решение[20].

Очевидно, что решение собора, запрещающее взимание платы со священнослужителей за хиротонию, было уступкой соборного большинства «нестяжателям» и великому князю за отказ от се­куляризации. После почти месячного перерыва заседания собора возобновились в начале сентября. 12 сентября, в полном соответ­ствии с иосифлянской программой, собором было принято реше­ние, запрещающее служить вдовым попам и проживать мужчинам и женщинам в одном монастыре^[21].

Итак, события 1503 г. показали наличие известного равновесия сил между борющимися сторонами — государством и церковью, когда первое уже не желало мириться с непомерным ростом мо­настырского землевладения, но еще не могло сломить мощное со­противление воинствующего духовенства. Политическая сила, на которую опиралось правительство Ивана III, была еще, оче­видно, недостаточно велика. Широкие слои города и деревни не поддержали «снизу» попытку секуляризации «сверху». В таких условиях был неизбежен компромисс между «священством» и «цар­ством» на взаимовыгодных условиях: кровь еретиков и новые зе­мельные пожалования церкви в обмен на конкретную идеологи­ческую поддержку — молитвы за царя и провозглашение русского государя единственным защитником православия^[22]. Теократиче­ский характер московского государства при преемниках Ива­на III — Василии III и особенно Иване IV — достигает своего высшего развития. «Провал секуляризационных планов в русском государстве,— пишет С. М. Каштанов,— и, в частности, провал плана, предложенного Иваном III, исторически закономерен. В рус­ском государстве XVI в. еще не созрели экономические предпо­сылки для ликвидации феодальной собственности на землю мона­стырей и церквей»^[23].