Ю. К. Бегунов ИЗДАНИЕ БЕЗ ТЕКСТОЛОГА И ИСКУССТВОВЕДА*

В 1992 г. к 750-летнему юбилею Ледового побоища санкт-петер­бургское издательство «Аврора» выпустило в свет роскошный дву­язычный (русский и английский) альбом красочных репродукций под названием «Житие Александра Невского». Дело это в высшей степе­ни нужное сегодня для России. Однако техническое оформление аль­бома (вернее, многокрасочная печать), выпавшее на долю Экспери­ментальной типографии ВНИИ полиграфии (Москва), оказалось, к сожалению, не на высоте. При сравнении подлинника с изданием за­метно искажение красочного слоя оригинала: мягкие, нежные, тон­кие тона и полутона рукописи не видны в издании. Вместо них гос­подствуют грубые, яркие краски, что не соответствует живописи ми­ниатюристов из Александровой слободы XVI в. Покойный искусствовед и литературовед Н. Н. Розов охарактеризовал уникальную манеру царских изографов как «мануфактурное производство», т. е. как ре­месленничество по существу, что в корне неверно. Подстать этому определению поделка Экспериментальной типографии, которая яв­ляет собой мануфактурное производство вместо тонкого индивиду­ального исполнения миниатюристов. Последнее в подлиннике испол­нено легкости, воздушности, красоты и ненарочитости линий, изя­щества полутонов. Ритмические многофигурные композиции лицевого Жития охарактеризованы старшим научным сотрудником Рукопис­ною отдела Публичной библиотеки как «раскадровка» «батальных эпи­зодов», исполненная «кинематографической» динамичностью. Такое осовременивание вряд ли идет на пользу восприятию искусства древ­нерусской миниатюры современными людьми. Последние, я верю в это, понимают искусство древней миниатюры не как кинофильм, а как священнодействие, магическое умозрение и музыку в красках, где каждая деталь художественного образа транцендентна и потому восходит к идеальному прототипу и рождает высокое эстетическое чувство. В кинофильме — временное и меняющееся, здесь вечное и статичное, там — динамическое средство раскрытия образа, здесь — сам вечный символ или аллегория земного и живого. Внимательно разглядывая подлинные миниатюры, Н. Н. Розов усмотрел в лице святого и благоверного князя Александра что-то «некрасивое и стар­ческое», а некоторые иллюстрации охарактеризовал как более бед­ные, чем текст. На наш взгляд, на самом деле картина обратная: жи­вопись богаче текста, хотя и живописный образ, и текст стремятся к идентичности: Логос и Идея органически взаимосвязаны и в литера­туре, и в искусстве и составляют некоторое единство в системе сред­невековой эстетики, по Владиславу Татаркевичу. Некрасивого лица не могло быть у того, кого сам Господь избрал своим угодником и уподобил его Иосифу Прекрасному.

Одним словом, создается впечатление, что Н. Н. Розов проанали­зировал красочный слой миниатюр по альбому, а не по подлиннику, хотя последний был каждодневно в его распоряжении. Анализ при­вязан к летописному тексту Жития — источнику изображенного тек­ста. При этом искусствовед упускает возможность заметить своеоб­разие стиля и независимость пластической манеры миниатюр от са­мого текста. Эта независимость сказывается в «дописывании» текста природным фоном, деталями одежды и вооружения воинов и князей, архитектурными композициями.

Неудобства читателя альбома возрастают, когда он обращается к текстам Жития Александра Невского двух редакций. Так, например, В. И. Охотникова переводит с древнерусского текст Жития Алексан­дра Невского по нашей реконструкции, но не ссылается на источник.^[1] Н. Н. Розов, характеризуя особенности обоих текстов Жития, вос­производимых в альбоме, не дает их полной характеристики как ли­тературно-художественных памятников и вовсе не указывает источ­ники Второй редакции и обстоятельства ее происхождения.^[2]

Странным выглядит и перевод Охотниковой; которая, взяв за ос­нову мой перевод,^[3] к сожалению, местами его ухудшила.^[4] К текстам обоих произведений об Александре Невском не приложен реально­исторический комментарий,[5] не отмечены цитаты из Священного Писания, полностью игнорируется святость Невского героя и не со­держится никаких пояснений по поводу его признания Русской цер­ковью, нет ничего о чудесах от его мощей и т. п. В результате текст альбома остается малоинформативньш для читателя.

По странной случайности Н; Н; Розов, В, В. Охотникова и Л. А. Дмитриев хотя и отметили что издают далеко не все миниа­тюры Лицевого летописного свода об Александре Невском, но не из­вестили читателей о том, что ряд миниатюр с текстом Жития нахо­дится в Голицынском томе.[6] Последний был упомянут Н. Н. Розовым как том, «содержащий изложение русской истории». Но какой исто­рии — об Александре Невском или нет — ученый не написал.

Очевидно, авторы-составители альбома недостаточно знали исто­рию текста Жития Александра Невского и не учли, что 2-я летопис­ная редакция содержит отрывки текста под 1240—1263 гг. и что на 1242 г. этот текст не кончается: он продолжается в Голицынском сво­де, но фрагментарно.

Очевидно, что русская наука и культура нуждаются в новом, без пропусков и досадных ляпсусов, издании лицевого Жития святого благоверного великого князя Александра Ярославича по Лаптевскому и Голицынскому томам. Необходим также поиск недостающих ми­ниатюр и летописного текста 2-й редакции Жития по другим томам Лицевого летописного свода. Весьма продуманно и полиграфически совершенно должно быть осуществлено воспроизведение подлинного красочного слоя шедевра древнерусской светской миниатюры. Это де­ло национальной чести и гордости.

 

 

 

.