ОТРАЖЕНИЕ «БЕСЕДЫ» КОЗМЫ БОЛГАРСКОГО В «МОЛЕНИИ ДАНИИЛА ЗАТОЧНИКА»

Советское славяноведение, №5, 1966 г.

В известном памятнике литературы первой половины XIII в. «Молении Даниила Заточника» читается следующее осуждение ложного монашества: «Мнози бо, отшедше мира сего во иноческая, и паки возвращаются на мирское житие, аки пес на своя блевотины, и на мирское гонение; оби­дят села и домы славных мира сего, яко пси ласкосердии. Иде же брацы и пирове, ту черньцы и черницы и беззаконие: ангелский имея на себе образ, а блудной нрав; святителский имея на себе сан, а обычаем похабен»^[1].

По этому поводу еще Е. Е. Голубинский писал: «Какое отвратительное безобразие представляли собой наши внемонастырские, волочившиеся по миру, монахи, в позднейшее время, это мы положительно знаем из памят­ников (Стоглавый собор и некоторые другие памятники)... Пока мы не знаем нарочитых речей об этих монахах из периода домонгольского, кото­рые бы изображали их тем, чем они были; но вот ненарочитая речь о них, кстати пришедшаяся, у Даниила Заточника»^[2].

Однако, «ненарочитая речь» есть не что иное как цитация и пересказ начала известного «слова» или «главы» из «Беседы на новоявившуюся ересь Богомилу» болгарского писателя X в. Козмы Пресвитера «О хотя­щих отити в черныя ризы».

Сравним оба текста между собой:

«Беседа» Козмы Пресвитера    "Мнозе бо отходящих в монастыря, не могущих терпити     молитв и трудов, прибегают    и възвращаются, акы пси на своа блевотины . дни    препровожающе, где пирове бывают; чреву суще раби, а не богу»^[3]             

      «Моление Даниила Заточника»
«Мнозе бо отшедше мира сего во иноческая, и пасущих ту ки возвращаются на мирское житие, аки пес на своя
блевотины, и на мирское гонение;
обидят села и домы славных мира сего,
яко пси ласкосердии. Иде же брады
и пирове, ту черньцы и черницы и беззаконие: ангелский имея на себе образ, а блудный нрав; святителский имея на себе сан, а обычаем похабен» ^[4].

Буквальное совпадение отдельных слов и выражений, а также сходст­во в трактовке основной темы — обличение недостойной жизни иноков не по призванию, нарушивших обеты отвержения мира, поста, целомуд­рия, нестяжательства, подвижничества,— говорит о том, что один отрывок зависит от другого. Известное библейское выражение «якоже пес, егда воз­вратится на своя блевотины» ^[5] нельзя считать непосредственным источни­ком аналогичного выражения «Моления»: в «Молении» оно находится точно в таком контексте, как и в «Беседе», что говорит о возможном заимство­вании всего пассажа не прямо из Библии, а через посредство «Беседы».

О знакомстве автора «Моления Даниила Заточника» с содержанием «Беседы» Козмы Пресвитера свидетельствует и суровая оценка лгущих богу чернецов: «Лучши ми есть тако скончати живот свой, нежели, восприимши ангелский образ, солгати. Рече бо лож мирови, а не богу. Богу нелзе солгати, ни вышним играти»^[6].

Действительно, на многих страницах своего сочинения болгарский писатель бичует пороки современного ему монашества, называя поступки недостойных чернецов ложью богу, что созвучно высказываниям рус­ского автора «Моления». Так, например, он пишет: «Тех бо ради доблии законнии черньци мьрзять человекомь о пищах же и веселии. И таковых лзе лгати, многобой различьная ядь на трапезах ихь обретается, яко же и у богатых живущих в миру. Многа же молва и нестройна речь и любы не по закону. Оже бо и от свара престануть, то ж на пьянство обращаются смиряющеся и любяще о вине, а не о бозе. Но любы света сему быти враг божий бывает. И таци суще мнятся черньци суще, и богу работающе, но не можете, рече, богу работати и Мамоне... и пакы глаголя, и яко веде бога и заповеди его не съблюдая, ложь есть и в немь истины несть. Вера бо без дел мертва есть»^[7].

Очевидно, автор «Моления Даниила Заточника», писавший в Северо- Восточной Руси и адресовавший свое послание к великому князю Ярос­лаву Всеволодичу (ум. 1246 г.)^[8], хорошо знал сочинение Козмы Прес­витера, ходившее на Руси не в одном только списке. Так, нам известен пергаменный Пролог XIII — XIV в., содержащий под 17 марта «Слово Козмы Прозвютера о хотящих отити в черныя ризы»[9]. В дальнейшем это «Слово» было широко распространено в составе древнерусских учитель­ных сборников— Прологе (под 17 или 21 марта), «Златоструе» (XIVb.), «Измарагде» (XIV в.), «Златой цепи» (XIV в.), Никифоровском сборнике XV в., Торжественниках, Цветниках и многих других — иногда с псев­доэпиграфом «Иоанн Златоуст» или «св. Даниил» или «св. отцы»^[10].

Однако автор «Моления Даниила Заточника», наверное, все же вос­пользовался одним из полных списков «Беседы» Козмы Пресвитера, так как в слове «О хотящих отити в черныя ризы», имевшем хождение в виде отдельного произведения, отсутствует обличив монашеской «лжи богу» (ср. приведенный ранее отрывок из «Беседы», начинающийся словами «Тех бо ради доблии законнии черньци мьрзять человекомъ...»). В словах «Моления» «... а святителский имея на себе сан, а обычаем похабен», может быть, чувствуется знакомство автора уже с другой главой «Беседы» — «О епископехио попех», где речь идет о недостойной жизни духовенства[11].

В пользу существования в Северо-Восточной Руси в первой половине ХШв. полного списка «Беседы» Козмы Пресвитера, который мог быть изве­стен автору «Моления», свидетельствует Галицкий пергаменный отрывок первой половины XIII в.[12]. Текст Галицкого отрывка был в первый раз издан и исследован А. А. Кочубинским[13]; интересные соображения о нем выска­зывал и М. Г. Попруженко[14]. Судя по орфографии и языковым формам, этот отрывок переписан несомненно на территории, где был распространен русский язык. Об этом свидетельствуют многочисленные замены «ъ»на «о» и «ь» на «е» и «и», настойчивое тяготение к полногласным формам и стремление прояснить редуцированные даже там, где их не должно было быть (например, «твордте» вместо «твордть», «менешаго» вместо «менъшаго» и т. д.).

В этом отрывке редуцированные проясняются не только на месте ъ и ь слабых, но даже и там, где они не должны были проясняться, например на конце слов («своихо» вместо «своихъ», «зовути» вместо «зовуть» и т. д.). Как доказал А. А. Шахматов, процесс падения редуцированных в рус­ском языке начался в конце XI и завершился в начале XIII в., причем сперва исчезли слабые звуки в начале, потом в середине и конце слов, и лишь после этого совершился переход сильных редуцированных в глас­ные полного образования (второе полногласие)[15]. Язык нашего отрывка относится к тому времени, когда процесс падения редуцированных пол­ностью завершился, т. е. к первой половине XIII в., а не в XII в., как по­лагал А. А. Кочубинский[16]. К сожалению, А. А. Кочубинский не привел никаких палеографических наблюдений в пользу своей датировки. Из-за отсутствия рукописи или ее фототипического воспроизведения мы лишены возможности по начертаниям букв попытаться датировать текст. А. А. Кочубинский сообщил только о том, что рукопись написана полу­уставом на пергаменном листе, оборванном по краю и содержащем по 23 строки на странице.

Несомненно, что Галицкий отрывок не содержал среднеболгарских языковых черт. Значит, уже в первой половине XIII в. на Руси были зна­комы со старославянским текстом «Беседы» Козмы Пресвитера. Мы пред­полагаем, что Галицкий отрывок — это остаток полного текста нротиво- богомильского трактата Козмы Пресвитера, так как слово «О литургиахъ», часть которого читается в Галицком отрывке, в виде «слова», имеющего самостоятельное хождение, не встречается.

Итак, установление факта знакомства русского автора 30—40-х годов 13 в. с сочинением болгарского писателя Козмы Пресвитера позволя­ет расширить наши представления о бытовании болгарских литературных памятников на русской почве. Использовав отдельные меткие фразы и выражения о лжемонашествующих из «Беседы» Козмы Пресвитера, автор «Моления Даниила Заточника» изобразил русских монахов и монахинь в сатирическом духе: они покидают монастыри и пустыни, уходят в го­рода и селы, бражничают, стяжают, прелюбодействуют. Нарисованная им кратина, по всей вероятности, соответствовала русской действительно­сти того времени. По словам Иоанна, митрополита русского, тогда «...в монастырех часто пиры творять, созывають мужа вкупе и жены, и в тех пирех друг другу преуспевает, кто лучей створить пир; си ревность не о бозе, но от лукавого бываеть... иже в пирех пити, целующеся с женами без смотрения мнихом и белцем».[17] Видимо, поведение монахов на Руси ничем не отличалось от поведения их собратьев в Византии и Болгарии.

Болгарский ученый И. Гошев, сопоставлявший каноничес­кие правила о монашестве с «Беседой» Козмы Пресвитера, выяснил, что болгарский писатель осуждал монахов за несоблюдение ими 41-го и 42-го правил VI Вселенского собора, а также 3-го правила IV Вселенского собора^[18]. Посмотрим, например, 42-е правило VI Вселенского собора: «Глаголемыя нустыньникы, иже очьрныпеся и главы не остризающе, про­ходить грады межю простыми мужи и женами живуще и своему обеща­нию ругающеся, заповедаем: аще хотять власы остричыне прочиих мъних въсприяти образ, сих в манастырих посадити и к братии почитати. Аще ли сего не изволять, вьсуде я от града изгонити и в пустынях жити отъ- нюду же и тьзоименитьство себе изволшна» ^[19].

Лжемонашество неизменно вызывало возмущение у передовых людей своего времени, какими были болгарин Козма Пресвитер и русский автор «Моления Даниила Заточника». Достойной отповедью непрошенным» советам князя звучат в «Молении» следующие слова: «Или речеши, княже, пострищися в чернцы? То не видал есмь мертвеца, на свинии ездячи, ни черта на бабе; не едал есми от дубья смоквей, ни от липья стафилья» ^[20]. Представители антифеодальных и еретических движений — стригольники

XIII           в., новгородские и московские еретики XV в.— высказывались про­тив всего института монашества в целом, опираясь при этом на извест­ные слова апостола Павла: «Дух же явственно глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестчым и учением бесовским, в лицемерии лжесловесник, сожженных своею совестью, возбра­няющих женитися, удалятися от брашен, яже бог сотвори в снедение с бла­годарением верным и познавшим истинну»^[21]. И еретики ортодоксы право­славия охотно и часто критиковали ложное монашество, но с разных пози­ций — еретики с целью отрийания монашества вообще, а такие авторы, как Даниил Заточник и Аозма Пресвитер, с целью устранения его недо­статков.