Интервью С. Быстрову

Сегодня у нас в гостях Юрий Константинович Бегунов , академик Международной Славянской, Петербургской и Русской академии наук, член Союза писателей России, доктор филологических наук Болгарии и России.
При том ещё и кандидат в мастера по шахматам. Юрий Константинович делится своими воспоминаниями о прошедшей эпохе. В течение многих лет, занимаясь шахматами и работая с великими людьми, ему есть, что рассказать новому поколению шахматистов.

- Юрий Константинович, как Вы познакомились с шахматами?
С шахматами я познакомился ещё до войны, примерно в 1940 году в возрасте восьми лет близ станции Сиверская, Гатчинского района Ленинградской области, где наша семья имела большую фамильную дачу Бегуновых . Её хозяйкой была моя бабушка, Мария Фёдоровна, вдова купца. У неё было 11 детей семь мальчиков и четыре девочки! В их числе был и мой отец, Константин Николаевич, по профессии бухгалтер, 1894 года рождения. В молодости он был штабс-капитаном врангелевской армии. Он получил военное образование. Все мои родственники родились в нашем городе Петербурге-Петрограде-Ленинграде. Стало быть, это наш город, который мы все безумно любим! Это была большая купеческая семья. Наша фамилия занесена в сборник «Весь Петербург» как купцы 2 и 1 гильдии. Основателем семьи был мой дед Николай Александрович Бегунов . Один из его магазинов находился там, где сейчас находится редакция газеты «Вечерний Петербург», это перед служебным входом в «Апраксин Двор». А всего у него, было, пять магазинов и большой пятиэтажный каменный дом. Это была богатая семья. Не удивительно, что у нас любили шахматы и другие спортивные игры. Шахматы были частью развития культурного и интеллектуального развития человека. Все мои родные, а также и двоюродные братья и сёстры собирались на даче (ул. Церковная, позже её переименовали в Красную). Как это обычно бывает, к даче примыкал большой сад, 52 яблони и 160 соток земли. В этом саду проходило моё детство. И в рамках культурных занятий, были и шахматы. Я играл с двоюродными братьями. Конечно, кроме шахмат мы играли во всевозможные подвижные игры, например, лапту, городки... Мы много купались на реке Орядеж, она протекала не далеко от нашего дома. Когда мне было шесть лет, меня отдали в частную школу для мальчиков, уроки в которой проводили профессиональные педагоги муж и жена Чеботарёвы. Занимаясь там, я научился грамотно читать, и писать. Среди предлагаемых к изучению предметов были арифметика, история, литература, немецкий и французский языки. В числе моих соучеников был известный в последствии шахматный мастер Дервиз.

- А расскажите о духе того времени.
Я Вам скажу, какое это было время, Вы удивитесь... Время, в которое проходило моё детство и юность, было намного богаче материально и духовно. А также в интеллектуальном плане тоже.

- Действительно, почему?
- Несмотря на политический гнёт, личная жизнь граждан процветала, они умудрялись в этой обстановке жить, творить, работать, создавать ценности и продолжать культурно-исторические традиции великого русского народа. Семейство Бегуновых отличали купеческие традиции, большие круглые столы, чаепития с самоваром, бесконечные разговоры. Мы отличались любовью ко всему русскому и свободой слова, за что они в последствие и поплатились. Интерес к шахматам был частью этой культуры. Единственный перворазрядник в нашей семье был мой дядя Бегунов Борис Николаевич. Он жил в Москве, был доктором технических наук, профессором двух университетов. Он в сталинское время стал крупным учёным. Его перу принадлежит учебник «Геометрическая оптика». Как человек и шахматист он оказал на меня большое влияние. Мы встречались с ним за доской с лета 1946 года. Он меня пригласил к себе и подарил несколько шахматных книг...
- Позвольте, а как Вы добрались до Москвы, ведь Вам было всего 13 лет? Вас кто-то сопровождал?
- Надо сказать, что в то время люди были гораздо более самостоятельные и инициативными, чем сейчас. И это, не смотря на то, что был террор, сталинская однобокая культура, газеты, радио, кино. Везде имел место
односторонний подход, только одна партия, только коммунистические лозунги. И если ты с этим не согласен, то тогда ты в лучшем случае существуешь «вне общества». Люди приспосабливались, и старались на острые темы не говорить.
Но у нас говорились за большими чайными столами, затем за карточными столами. Старшее поколение играло в карты. Покер, преферанс, стукалка.
Детям дозволялось играть в «500», «1000». Это упрощённые виды преферанса...

- Это всё очень интересно, но давайте вернёмся к шахматам. Как бы не были притягательны другие игры, шахматы вряд ли могут с ними сравниться хотя бы по глубине и неисчерпаемости.
- Мир шахмат меня захватил. В 1946 году я познакомился с учебниками. Это были «Учебник шахматной игры» Х-Р. Капабланки и Эм.Ласкера. Я изучал партии Алехина. Кстати, именно так и надо произносить фамилию русского чемпиона мира. Сам он говорил, что я русский дворянин Алехин, а «алёхины» бегают по двору. И когда я иногда вижу в шахматной литературе «ё» вместо «е» меня это возмущает. В октябре 1946 года я пошёл во Дворец пионеров имени А.Жданова и записался в шахматный кружок. Его руководителем был В.Г.Зак. На меня он внимания не обращал. На мой взгляд, у меня не было значительных шахматных способностей. Очень скоро я выполнил четвёртую категорию, и здесь я встретился с Борей Спасским, он на пять лет моложе меня. Это был, конечно, шахматный гений. В турнирных партиях он меня побеждал, а в лёгких партиях у меня с ним даже положительный счёт. В то время во Дворце пионеров занималось много шахматистов, в последствии ставшие мастерами, скажем, Владимир Константинович Лявданский, мой приятель. Это был самородок, мы, кстати, сидели в школе на одной парте. В 1947 году я уже закончил активно играть в турнирах... Но шахматы я не бросил. Я хорошо помню 15-е первенство СССР, которое выиграл Пауль Керес в ДК имени Кирова. Целый Дворец был отдан в распоряжение шахматистов. Там я впервые увидел всех Великих. Надо сказать, что в те времена отношение к шахматам было на несколько порядков выше, чем сегодня. Причём охватывались не только дети, но и взрослые люди. Существовали многочисленные ДСО (добровольные спортивные общества) «Труд», «Буревестник»,... Вот, например, я помню, что мы занимался общей теорией шахмат у Г.Левенфиша, этюдами у В.Чеховера, а дебютом у С.Фурмана. Это были теоретические лекционные занятия. Лично мной никто не занимался и не интересовался, просто мы приходили и с 17-18 часов до окончания работы Дворца (примерно до 22 часов) могли играть столько, сколько хотели! В то же время услугами упомянутых тренеров всегда можно было воспользоваться и задав вопрос получить квалифицированный ответ. Индивидуально занимались только с особо одарёнными детьми. Для них же существовала система материальных поощрений. Например, Спасский получал стипендию, которую ему выхлопотал В.Г.Зак от Горспорткомитета.

- Наверное, небольшая?
- Ну, на эти деньги могла жить его семья мама, сестра и он сам. Примерно, 800-1000 руб. на старые советские деньги. Вот, скажем, зарплата моей мамы была 300 руб. в месяц. А она работала машинисткой. Кроме того, Борис получал материальное довольствие. Ему давались валенки, одежда... Трудное, очень трудное было время. Современной молодёжи это и в кошмарном сне, очевидно,
не привидится, но маленький Боря ходил тогда в синем халате и больших валенках. Примечательно, что он играл только стоя, в пол оборота. Пренебрежительно относясь к слабым шахматистам, он, в тоже время, весьма
уважал сильных. Боря плакал, когда проигрывал турнирные партии. Играл он в остро атакующем стиле. Я бы сказал, в стиле Морфи, не считаясь с жертвами. Этому он научился в парке культуры и отдыха (ЦПКО) имени С.М.Кирова. Туда он ездил в 1945 и 1946 годах. Во время работы шахматного павильона Боря проводил целые дни с утра и до вечера. В зимнее время года вся шахматная работа переходила в клубы, которых было на порядок-два больше, чем сейчас. Отношение к способным и талантливым мальчикам и девочкам было очень доброжелательное и уважительное. Все старались помочь. Вообще, особенность того времени, времени моего детства и юности – взаимопомощь и дружба, независимо от того, кто к какой народности принадлежит, кто как одет, кто как выглядит, а главное в шахматах кто как играет! Это было замечательно! Я помню, что во Дворце пионеров с самого начала моих там занятий было очень много еврейских детей. Из них выросли кандидаты в мастера, мастера, Ламберт, Моногаров, Гинсбург, Каплан, Гуревич, Я.Ровнер, Я.Фельдман... Многие проявили себя и стали известными в других областях, например, в журналистике, как Скуратов. Из сверхталантливых шахматистов, рано ушедших из жизни, я могу назвать Алексея Чуешева. Он рано достиг первой категории, играл в юношеском финале первенства города, а потом умер от туберкулёза. Я наблюдал за такими финалами. Там моё внимание привлёк В.Корчной. Виктор пришёл в шахматный кружок Дворца Пионеров раньше всех нас, в 1944г. и занимался у В.Г. Зака. Помогал тогда ему кандидат в мастера Б.Ф.Савельев. А я ещё параллельно занимался лёгкой атлетикой. Так или иначе, я многому научился в стенах Дворца пионеров, поняв, в тоже время, что шахматы не дело моей жизни.
Тем не менее, до 1948 года я достиг третьей категории и после этого практически перестал занимался шахматами. Я перешёл на лёгкую атлетику, старался развиваться гармонично, ходил в театры, посещал оперы. Шахматы же были частью научно-культурной программы моего обучения как гармоничного развития личности.
Моя мама, как уже говорил, была машинистка, отец был репрессирован. Время было героическое, все мечтали и стремились построить справедливое коммунистическое общества, рай на Земле. Люди жили на одном дыхании, на энтузиазме. Показателем добропорядочности советского человека был красный паспорт и радио, включённое на полную мощность. Большое впечатление на меня, тогда ещё ребёнка оказали встречи челюскинцев в 1937 г., и папанинцев в 1938 г. Вся предвоенная эпоха была пропитана предвкушением войны, в которой мы обязательно победим! Женщины ходили повязанные красными платками, светлые платья им полагалась одевать в дни парадов. В те даты, а также на выборы гражданам предлагался бесплатный или дешёвый лимонад, пирожные и прочие угощения. Кстати, выборы были призваны продемонстрировать единство блока коммунистов и беспартийных и его показатель всегда зашкаливал за отметку 99,9%!
Репрессивный аппарат любого государства не обходится без так называемых сексотов (осведомителей). В советском государстве это было делом широко распространённым. Они были в каждом доме, каждой школе, каждом учреждении. Одного слова, сомнения в правильности действий партийных или советских органов было достаточно, чтобы человека арестовали, и потом его никто не увидел! В 1942 г. была арестована и расстреляна часть нашей семьи. Они обсуждали политику. Мой отец, в частности обвинялся в том, что он усомнился в правильности колхозного строя. Так я стал сыном «врага народа». Любопытно, что даже Емельян Ярославский, автор истории КПСС, до того, как её переписал И.Сталин, тоже был расстрелян. Вообщем, одна группа революционеров уничтожала другую. Героическое объединялось с трагическим... Шахматы были средством ухода в другой непознанный мир. В шахматах нет несправедливости, нет лицемерия, клеветы. В занятиях ими многие видели выход из тупика, в котором оказались жизнь в СССР.
Однако, жизнь простых людей, не ставивших перед собой сложных вопросов, была отнюдь не беспросветна. Обед, например, в столовой на Невском проспекте из четырёх – пяти блюд стоил 1 руб. Это при зарплате машинистки 300 руб.! В гастрономе было 4-5 видов икры, а красная икра вообще стоила как сливочное масло! Колбас было 60 сортов, не говоря уже об изобилии рыбы. Власти заботились о людях и по месту работы или через жилконторы бесплатно распространялась ватники и ватные штаны, ботинки, кирзовую и резиновую обувь, или талоны на них для получения в магазинах.
В 1950 году я закончил 155 мужскую частную школу, а Б.Спасский 167 школу. Это в Смольнинском районе. Мой аттестат не был слишком хорошим, у меня было 4 четвёрки и одна тройка, причём по русскому языку. Тем не менее, это не помешало мне, сдав экзамены на пятёрки поступить в ЛГУ на исторический факультет. В тот момент у меня была вторая категория по шахматам и по лёгкой атлетике. В университете я стал капитаном команды факультета, и мне была доверена пятая доска, а на первой играл В.Корчной. На протяжении обучения, я играл за команду своего факультета и университета на городских соревнованиях. В 1955г. мне удалось победить в полуфинале первенства университета и выполнить первую категорию. С В.Корчным меня свела судьба в университете, мы сыграли порядка 100 тренировочных партий. Он был человеком малообщительным, нелюдимым. Но общаться на шахматные темы ему было гораздо легче и приятнее, он был гораздо более раскован. Мы часто обменивались мнениями по разным вопросам. Антисоветчиком в те времена он не был, скорее напротив, являлся горячим сторонником советской власти. Он мне как-то сказал: «Юра, я лентяй, мало работаю над шахматами»... В 1954г. он ушёл из университета, общество «Наука», впоследствии «Буревестник» платила ему 3000 руб. Он уже был сильным шахматистом и в том, что его ждёт успешная шахматная карьера, сомнений не возникало. А в 1955 году Виктору по приказу министра высшего образования Кафтанова выдали диплом об окончании университета. Кстати, у меня была переписка с Виктором Львовичем, когда тот был в опале. Писал, что боится приезжать, опасаясь за свою жизнь. Он приглашал меня в гости. Когда я был недалеко от его дома, я позвонил и разговаривал с его женой Петрой, но встреча тогда не состоялась... Но сказать по правде, после приезда Корчного в Петербург в 1997г. и метафорического ответа на мой вопрос, я понял, что у нас уже нет стыковки на интеллектуальном плане.

Что касается Б.Спасского, я с ним также встретился во время учёбы в университете. Он прыгал в высоту на 185 см., а я был ещё и капитаном команды по лёгкой атлетике. Помню, что Борис в рамках подготовки шахматной сборной университета проводил сеансы одновременной игры.
А вот когда Борис Васильевич уже жил в Париже, он пригласил меня в гости, и я жил у него дома в течение месяца. Выяснилось, что, несмотря на давнее знакомство ещё с детства и по университету, мы расходимся по некоторым вопросам. Однако это не помешало нам с пользой провести время и остаться хорошими приятелями.
К спортсменам в те времена относились заботливо и внимательно. Устраивались тренировочные сборы, где опытные шахматисты проводили занятия. При чём это не только относилось к элите. Каждому составлялся индивидуальный график работы, подводились итоги, выявлялись ошибки.
- Расскажите о Вашей работе с академиком Д.С.Лихачёвым.
- В 1951 году я впервые встретился с Д.С.Лихачёвым. В 1955 году я с отличием закончил исторический факультет университета и поступил в аспирантуру института русской литературы АН СССР «древнерусская литература», в 1958г. закончил её и защитил кандидатскую диссертацию на тему «Памятник русской литературы XIII века» (книга вышла в свет в 1965г.). С тех пор мной написано и издано порядка 500 научных статей и 20 книг. С Д.С.Лихачёвым у меня были хорошие отношения, но затем я обнаружил крупные ошибки в области истории русской литературы...
В 1975 году я стал снова играть в шахматы и в 1981 году стал кандидатом в мастера в финале ДСО «Спартак» при участии кандидатов в мастера и мастеров.

- Как Вы думаете хорошим шахматистом надо родиться, или можно стать?
Могут ли шахматы помешать человеку по-настоящему раскрыться в жизни?
- Необходимо соизмерять, кем ты себя хочешь видеть в жизни. Если человек не хочет застрять на уровне ремесленника, то надо искать наилучшее применение своим наклонностям, способностями, а не идти «на поводу» лишь своим желаниям. Шахматы могут человеку, и помочь, и помешать в зависимости от того, как человек себя оценивает. Я считаю, что мне шахматы очень помогли в жизни лучше понять своё истинное предназначение. И ещё, внутри шахмат есть много специальностей. Можно попробовать себя и тренером, и организатором турниров, и шахматным чиновником. На мой взгляд, сами шахматы человека не развивают, разве что до определённого уровня. То есть могут быть использованы как модель в другой области знания...
- Ю.К., а как Вы относитесь к религии? Вы верующий человек?
- Я дважды прочитал книгу Ю.П.Рыжкова «Божественные шахматы» и нашёл её весьма интересной...

- Юрий Константинович, над чем Вы сейчас работаете? Как проходит Ваш рабочий день?
- В 2000 году я заключил договор с представителями Русской Православной церкви на написание Истории Руси в пяти томах от 5508 года от сотворения мира до князя Игоря Рюриковича. Первый том в двух частях объёмом 1300 страниц уже сдан в печать. Сейчас работаю над вторым томом.

- Что же, благодарю Вас, Юрий Константинович, за интересную беседу, желаю успеха в Вашей работе, будьте здоровы!