История Руси. Глава 18. III

О походе русов рассказывают многие источники, в том числе "Повесть временных лет", две проповеди патриарха Фотия, "Житие св. патриарха Игнатия", Письмо римского папы Николая I императору Михаилу III, Хронограф XI в., Еллинский и Римский летописец, хроники Продолжателя Георгия Амартола, Симеона Логофета, Иоанна Скилицы, Иоанна Зонары, Михаила Глики, Льва Грамматика, Иоанна Дьякона, Продолжателя Феофана, автора "Жизнеописания византийских царей", Георгия, хартофилакса храма св. Софии, автора "Слова на положение Ризы Пресвятой Богородицы во Влахернах". Дата осады точно фиксирована - 18 - 25 июня 860 г.
У Нестора Летописца это событие кратко описывается под ошибочной датой 864 - 866 гг. Вот что он записал в своей летописи: "В год 6374. Пошли Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в 14-й год царствования Михаила. Царь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет походом на Царьград, и возвратился царь. Эти же вошли внутрь Суда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы во Влахерне, и вынесли они с песнями божественную ризу святой Богородицы, и омочили в море ее полу. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой".
Среди византийских источников один из достоверных принадлежит славянскому переводчику Продолжателя "Хроники Георгия Амартола" (Х в.), чей текст был включен в "Повесть временных лет" под 6374 г.
Хронограф XI в.: "1-го июня, 8-го индикта, в 6368 г. от Сотворения мира (т. е. в 860 г. - Ю. Б.), и в 5-й год царствования императора Михаила пришли русы в двухстах судах, помощью всепетой Богородицы они были одолены христианами, всесильно поражены и удалились".
Продолжатель Феофана: "Жизнеописания византийских царей": "Набег росов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромейские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил в то время воевал с исмаилитами). Впрочем, насытившись гневом Божиим, они вернулись домой - правивший тогда Церковью Фотий молил Бога об этом, - а вскоре прибыло от них посольство в Царственный город, прося приобщить их Божьему крещению. Что и произошло".
Хроника Иоанна Зонары (ум. ок. 1118 г.): "Скифский народ, россы, обитающий близ Тавра (т. е. Крыма. - Ю. Б.), приплыв на кораблях, сделал нападение на прибрежья Понта Евксинского и угрожал самой Византии. Но их намерение не осуществилось, ибо возбранил им Вышний Промысел и устроил так, что они против воли возвратились ни с чем и даже - можно сказать, - испытали некоторый Божеский гнев".
Одна византийская хроника: "Михаил, сын Феофила, правил со своей матерью Феодорой - четыре года, и один - десять лет, и с Василием - один год и четыре месяца. В его царствование, 18 июня, в 8-1 индикт, в лето 6368, на 5-й год его правления, пришла русь на 200 кораблях, которая молитвами достославной Богородицы была побеждена христианами и по мере сил поражена и истреблена".
Отклики на нашествие русов находятся также в гимнах современника событий святого Иосифа Гимнографа - "Мариале".
Патриарх Константинопольский Фотий. Беседа Первая на нашествие росов: "Что это? Что за удар и гнев столь тяжелый и поразительный? Откуда нашла на нас эта север-ная и страшная гроза? ... "Народ вышел из страны северной, устремляясь как бы на другой Иерусалим, и племена поднялись от краев земли, держа лук и копье; они жестоки и немилосердны; голос их шумит как море; мы услышали весть о них, или лучше, увидели грозный вид их, и руки у нас опустились, скорбь объяла нас и муки, как женщину в родах; не выходите в поле и не ходите по дороге, ибо меч со всех сторон". (Иер. 6, 22-25). Что мне сказать тебе, или, с чем сравнить тебя, - скажу сегодня словами Иеремии, - город Царственный? Кто спасет тебя и утешит тебя? ...Горе мне, что я дожил до этих несчастий, что мы сделались посмешищем у соседей наших, поруганием и посрамлением у окружающих нас (Пс. 78, 4), что неожиданное нашествие варваров не дало времени молве возвестить о нем, дабы можно было придумать что-нибудь для безопасности, но в одно и то же время мы и увидели, и услышали, и пострадали, хотя напавшие и отделены были от нас столькими странами и народоначальствами, судоходными реками и беспристанищными морями. Горе мне, что я вижу, как народ грубый и жестокий окружает город и расхищает городские предместия, все истребляет, все губит, нивы, жилища, пастбища, сады, женщин, детей, старцев, юношей, всех поражает мечом, никого не жалея, ничего не щадя; всеобщая гибель! Он как саранча на жатву и как плесень на виноград, или лучше, как зной или тифон, как наводнение, или, не знаю, что назвать, напал на нашу страну и истребил целые поколения жителей... Этот скифский и грубый, и варварский народ, как бы выползши из самых предместий города, подобно полевому зверю истребляет окрестности его (Пс. 79, 14)... О город, царствующий почти над всею вселенною, какое войско, - необученное военному искусству и составленное из рабов, - глумится над тобою, как бы над рабом! О город, украшенный добычами многих народов, какой народ вздумал обратить тебя в свою добычу! О город, воздвигнувший множество памятников победы над врагами Европы и Азии, и Ливии, как теперь простерла на тебя копье варварская и низкая рука, поднявшись поставить памятник победы над тобою!"
Беседа вторая на нашествие росов: "И над нами теперь разразилась приключившаяся беда, как явное обличение наших прегрешений. Подлинно, она совершенно не похожа на другие нападения варваров, но и нечаянность нашествия, и необычайная быстрота его, и безчеловечие варварского племени, и жестокость действий и свирепость нрава его доказывают, что этот удар, как молния, ниспослан был с неба... Чем страннее и ужаснее и неожиданнее нашествие нахлынувшего народа, тем более обличается чрезмерность наших согрешений; и с другой стороны, чем он неименитее, незначительнее и неизвестнее до нашествия на нас, тем большая нападает на нас тяжесть посрамления и больших воздвигается памятник бесчестия и тягчайшую боль причиняют удары этого бича... Те, для котоых некогда одна молва о ромеях казалась грозною, подняли оружие против самой державы их и восплескали руками, неистовствуя в надежде взять Царственный град, как птичье гнездо. Они разграбили окрестности его и разорили предместия, жестоко поступили с захваченными и дерзновенно расположились вокруг всего этого города, показав такую отвагу и надменность от вашего нерадения, так что жители не смели и смотреть на них прямыми и неробкими глазами!... Народ неименитый, народ несчитаемый ни за что, народ поставляемый наравне с рабами, неизвестный, но получивший значение, униженный и бедный, но достигший блистательной высоты и несметного богатства, народ где-то далеко от нас живущий, варварский, кочующий, гордящийся оружием, неожиданный, незамеченный, без военного искусства, так грозно и так быстро нахлынул на наши пределы, как морская волна, и истребил живущих на этой земле как полевой зверь (Пс. 79, 14) истребляет траву или тростник, или жатву, - о какое бедствие, ниспосланное нам от Бога! - не щадя ни человека, ни скота, не снисходя к немощи женщин, не жалея нежности детей, не уважая седины старцев, не смягчаясь ничем, от чего обыкновенно смягчаются люди, даже дошедшие до свойства зверей, но всякий возраст и пол поражая мечом. Можно было видеть, как младенцы, отторгаемые от сосцов, лишаемы были молока и самой жизни и готовым гробом для них были, - увы! - те скалы, об которые они были разбиваемы, а матери жалостно рыдали и были закалаемы вместе с разрываемыми и трепещущими пред смертию младенцами; жалко было слышать, еще жалостнее было смотреть и гораздо лучше молчать, нежели говорить об этом варварстве, заслуженном более совершавшими его, нежели потерпевшими. Эта свирепость простиралась не только на человеческий род, но жестоко умерщвляли и всех бессловесных животных: волов и лошадей, птиц и прочих животных, какие только попадались; лежал вол и около него человек, дитя и лошадь получали общую могилу, женщины и птицы обагряли кровию друг друга. Все было наполнено мертвыми телами; в реках вода превращалась в кровь; источники и водоемы одни нельзя было распознать от того, что вместилища их были завалены мертвыми телами, от других оставались совершенно неясные следы прежнего вида, потому что брошенное в них наполняло остальные их части; мертвые тела загноили нивы, стеснили дороги; рощи одичали и делались непроходимыми более от этих трупов, нежели от поростков и запустения; пещеры наполнились ими; горы и холмы, лощины и овраги нисколько не отличались от городских кладбищ. Таких страданий было исполнено это разрушение; так зараза этой войны, несомая на крыльях грехов наших, пролетала всюду, погубляя все встречавшееся! <...> Помните ли вы тот трепет и те слезы и рыдания, которым тогда предавался весь город в крайнем отчаянии? Помните ли ту мрачную и страшную ночь, когда жизнь всех нас готова была закатиться вместе с закатом солнца и свет нашего бытия поглощался глубоким мраком смерти? Помните ли ту мрачную и страшную ночь, когда жизнь всех нас готова была закатиться вместе с закатом солнца и свет нашего бытия поглощался глубоким мраком смерти? Помните ли тот час невыносимо-горестный, когда приплыли к нам варварские корабли, дышащие чем-то свирепым, диким и убийственным, - когда море тихо и безмятежно расстилало хребет свой, доставляя им приятное и вожделенное плавание, а на нас воздымая свирепые волны брани, - когда они проходили пред городом, неся и выставляя пловцов, поднявших мечи, и как бы угрожая городу смертию от меча, - когда всякая надежда человеческая оставила здешних людей и город держался надеждою на единственное прибежище у Бога, - когда трепет и мрак объял умы и слух отверзался только для одной вести: "варвары уже перелезли чрез стены и город уже взят врагами?" <...> Так и древний Израиль, когда предавался страстям, тогда был предаваем острию меча, тот Израиль, который был не обыкновенным племенем и не презренным народом, но славился уделом наследия (Пс. 104, 11) и считался народом избранным (Исх. 19, 5); и он, когда грешил, то был бичуем врагами, а когда делал добро, то одолевали покоряя их; когда тщательно соблюдал заповеди, то оружием добывал чужую землю и пользовался трудами других, а когда пренебрегал законом, то был отводим в плен и видел, как враги овладевали собственною его землею с пением победных песней и ликованиями; и это весьма мудро и справедливо; ибо народу возлюбленному и избранному Богом должно не надеяться на крепость рук своих, не величаться силою мышц своих и не опираться на запасы оружия, а возлагать надежду господства и преобладания над противниками на помощь Всевышнего и знать, что она сопутствует добрым делам и приобретается многими добродетелями <...> Народ Божий бывает силен и торжествует над врагами содействием Божиим, а прочие народы, у которых понятие о Божестве погрешительно, не своими собственными добродетелями, а нашими худыми делами возрастают в силе, ими укрепляются и величаются над ними: ибо они посылаются на нас, как бичи, а наши грехи бывают веществом этих бичей, и господство над нами предоставляется им настолько, насколько мы боремся со своими страстями и насколько склонностию и стремлением ко злу оставляем тот порядок, в который поставил нас спасительный и Божественный закон".
В заключительной части “Беседы” патриарх Фотий повествует о Чуде Пресвятой Богородицы, посредством которого был спасен Царствующий град и его жители. Вот этот рассказ: "Когда мы поставили совесть непреклонным судиею грехов своих и обличаемые ею признали обвинительное решение против нас справедливым, когда умоляли Бога литиями и песнопениями, когда с сокрушением сердца приносили покаяние, когда, воздевая руки к Богу во всю ночь, просили у Него помилования, возложив на Него все свои надежды, тогда избавились от несчастия, тогда сподобились отмены окруживших нас бед, тогда мы увидели рассеяние грозы и узрели отступление гнева Господня от нас; ибо мы увидели врагов наших удаляющихся и город, которому угрожало расхищение, избавившимся от разорения, тогда... Когда же? Когда мы, оставшись без всякой защиты и не имея помощи от людей, воодушевлялись надеждами на Матерь Слова и Бога нашего, Ее просили умолить Сына и умилостивить за грехи наши, Ее дерзновение призывали во спасение, к Ее Покрову прибегали, как к стене нерушимой, умоляя Ее сокрушить дерзость варваров, смирить гордость их, защитить отчаявшийся народ, поборать за Собственную Ее паству. Ее одеяние для отражения осаждающих и ограждения осаждаемых носил со мною весь город и усердно мы возносили моления и совершали литии; от того по неизреченному человеколюбию при Матернем дерзновенном ходатайстве, и Бог преклонился, и гнев Его отступил, и помиловал Господь достояние Свое. Поистине эта Пречистая Риза есть Одеяние Матери Божией; Она кругом обтекла стены, и неприятели необъяснимым образом показывали тыл; Она ограждала город, и ограда неприятелей разрушалась как бы по данному знаку <...> Пусть же никто из нас не забывает этого, пусть никто не погубляет этих обетов забвением, ибо забвение их необыкновенно воспламеняет гнев Божий. Притом в этих наших обетах мы представляли Матерь Слова и Бога нашего порукою пред Ним, вследствие чего и получена милость, избавившая нас от пленения, ими очистив и возделав сердца свои, мы собрали плоды покаяния, чрез это улучшив нравы свои, мы избавились от бедствий".
Честная Риза Пресвятой Богородицы не раз спасала Царствующий град от врагов: в 626 г. - от персов, аваров и русских , в 673 и 716 гг. - от арабов. В храм в честь Пресвятой Богородицы, основанный во Влахернах в годы царствования Льва I (457 - 474 гг.), Риза была перенесена из Иерусалима и положена в 469 г. С этого времени 2 июля было признано днем празднования Положения Честной Ризы, особенно по случаю отступления русов в 860 г. из вод Босфора. В один из тех дней Риза была на время перенесена из храма во Влахернах в храм Св. Софии, откуда к берегу Золотого Рога направилась торжественная процессия для омовения полы Ризы в водах залива. Чудеса от Ризы перечислены в "Акафисте Пресвятой Богородице" (VII в.), отредактированном и дополненном в 1360 г. Константинопольским патриархом Филофеем Коккином по случаю 500-летия одержанной победы. Новое произведение называлось "Молитва по акафисте и каноне к Пресвятой вле всесильнымъ ТвоимъýБогородице". Там написано следующее: "Др воеводствомъ спасла еси Царствующий Градъ Твой отъ скифскаго воеводы сом, онаго прегордагоýпря, предстателя бýзверообразнаго, лукаваго в кагана; и разсвирепеющимъ моремъ тьмочисленная воинства потопила еси, вопиющая и нападающая на градъ Твой; и пакениемъýсе одождýи с неб ющем разварила еси".ýгорящихъ камыкъ, тьмы кораблей в мори вр
Итак, необходимо сделать следующие выводы из приведенных выше источников.
1. Поводом для нашествия русов на Константинополь было убийство и ограбление русских купцов в Константинополе, за которым последовала кровная месть.
2. Русы посылали своих разведчиков и хорошо подготовились к походу, узнав, что византийская армия вместе с императором Михаилом III отправилась в поход на сарацин и удалилась на 900 км от Константинополя, а византийский флот находился в Эгейском море.
3. В поход отправились 200 лодей с 8000 воинами-русами во главе с князьями Аскольдом и Диром. В княжеской дружине были наемные воины: варяги и колбяги. Поход состоялся по приказу хазарского бека Ильяса Бурнаша, тем более, что киевляне тогда были данниками хазар.
4. Константинополь в то время был большим городом с полумиллионным населением, с крепкими толстыми стенами протяженностью в 20 км, с мощными башнями и рвами.
5. Руководил обороной города префект Никита Оорифант, друнгарий флота, человек необыкновенной энергии и силы, который сумел в короткий срок известить императора о нападении, и тот смог быстро вернуться в столицу.
6. Патриарх Фотий, как и св. патриарх Сергий в 626 г., принял на себя нелегкую миссию подбодрить испуганное население и побудить горожан к обороне. Он служил молебны в храме св. Софии, затем перенес Ризу из храма во Влахернах в храм св. Софии. Он же организовал крестные ходы и совершил омовение полы Ризы в заливе Золотой Рог. После этого разразилась буря и разогнала русские лодьи.
7. В двух Беседах Фотий описал как состояние обороняющихся, так и действия русов в окрестностях Константинополя, на берегах Черного моря и пролива Босфор.
8. Хотя осада длилась с 18 по 25 июня 860 г., отдельные группы воинственных русов продолжали после отплытия основной части флота свои военные действия на Мраморном море и Принцевых островах вплоть до 22 марта 861 г., когда последние суда русов удалились восвояси. К 25 марта относится исполнение в храмах Константинополя гимна Св. Богородице со словами "Взбранней воеводе победительная".
9. В IX в. Черное море прозвали Русским морем, и с тех пор оно по праву слывет нашим морем.
Современные историки-норманисты, вопреки всем существующим источникам, не признают факт похода русов на Константинополь в 860 г., а объявляют его походом норманнов ; остальные же походы Руси на Царьград IX - XI вв. они отрицают, что свидетельствует о том, что норманисты не в ладах с источниковедческой базой русской истории и потому заменяют реальные события событиями, ими придуманными, нереальными.
Князья-находники Киевские
Дир Эллинский 852-876 гг.
Аскольд-Николай Киевский 853-882 гг.

Назад История Руси. Глава 18. III Далее