БЫЛ ЛИ СЕРГЕЙ НИЛУС АВТОРОМ “ПРОТОКОЛОВ”?

Православный писатель и подвижник Сергей Александрович Нилус (1862—1929)—яркая, сильная личность, высоко державшая в руках своих хоругвь русской православной духовности в эпоху безвременья — кровавых войн и революций. Накануне погибели тысячелетнего царства Российского Нилус предчувствовал нахождение темных сатанинских сил на нас, которые писатель отождествлял с масонством и сионизмом. Осенью 1901 года ему в руки попала рукопись на французском языке—протоколы 24 секретных заседаний руководителей не то тайной масонской ложи, не то съезда “Всеобщего Союза Израэлитов” (в сокращении—АЛИТ), известные как “Протоколы Сионских Мудрецов” (ПСМ).

Суть ПСМ американский историк Уолтер Лакер выразил следующим образом: “Они провозглашают своей целью разрушение всех существующих тронов и религий, разрушение всех государств и построение на их руинах всемирной еврейской империи, возглавляемой императором из дома Давидова. Для этой цели евреи используют различные тайные организации (такие, как масонские ложи), но их главные орудия—демократия, либерализм, социализм. Евреи скрываются за всеми всплесками активности в истории (включая, разумеется, французскую революцию), ибо они поддерживают требование свободы личности. Они стоят и за борьбой классов. Ими организованы все политические убийства и, конечно, крупные забастовки. Они подстрекают рабочих к алкоголизму и пытаются создать хаос, повышая цены на продовольствие и распространяя инфекционные болезни. Они уже создали Тайное Всемирное правительство, но, поскольку их власть еще не достигла предела, они подстрекают народы друг против друга, желая спровоцировать мировую войну. Есть, однако, большая разница между тактикой, используемой для установления всемирного господства, и их реальными целями. Мудрецы ни в коей мере не либералы и не демократы: подлинное счастье, по их мнению, дают не демократические принципы, а слепое послушание власти. Лишь небольшая часть населения получит какое-то образование, ибо распространение просвещения среди низших слоев станет одной из главных причин падения христианских государств. Почетной обязанностью всех граждан будет шпионство и доносительство друг на друга. Правительство будет безжалостно расправляться с теми, кто противится ему. Сообщники по заговору, такие, как масоны, будут ликвидированы: часть их убьют, а часть поместят в карательные заведения за морем...”

Судьба Российской империи наглядно свидетельствует о том, что цели масонства, сионизма и большевизма по уничтожению старого политического строя и старого общества, а также религии полностью совпали...

9 декабря 1901 года в своем орловском имении Золотарево во время болезни С. А. Нилус закончил перевод текста ПСМ на русский язык и затем принялся выяснять, кто и что знает о происхождении этого документа. Результат был негативным. Однако зимой 1901—1902 годов, по свидетельству П. Ильинского, рукописные и машинописные копии текста ПСМ ходили в России по рукам. Будучи патриотом России и человеком религиозным, к тому же обладающим даром предвидения, Нилус решил предупредить русское общество о грозящей ему опасности путем издания ПСМ. Но его опередили. Вначале молдаванин журналист Паволакий Крушеван напечатал документ в петербургской газете “Знамя”, а затем другой молдаванин, Георгий Владимирович Бутми де Кацман, издал текст ПСМ отдельной книжкой под заглавием “Корень наших бед”; всего вышло шесть петербургских изданий Бутми с 1905 по 1907 год под названием “Обличительные речи. Враги рода человеческого”, в Казани одно издание в 1907 году под названием “Выдержки из древних и современных протоколов Сионских мудрецов”.

Особое место занимает неизвестное издание ПСМ, вышедшее в Москве под названием “Древние и новые Протоколы собраний Сионских мудрецов” (1905; до 1970 года книга хранилась в РНБ под шифром 34.50.4.1004); состав и источники неизвестны. Тем временем Нилус все еще готовил свое издание и искал благодетелей. В конце концов, в декабре 1905 года ему удалось опубликовать текст в Царском Селе на средства местного отделения “Красного креста” в составе книги “Великое в малом и Антихрист как близкая политическая возможность”. Текст ПСМ был снабжен подзаголовком и отличался от изданий Крушевана и Бутми первоначальной четкостью и стройностью в расположении материала. Скорейшему выходу книги в свет тиражом 2000 экземпляров помогла фрейлина великой княгини Елизаветы Федоровны Е. А. Озерова, ставшая вскоре женой Нилуса. Сергей Александрович втайне надеялся, что страшный документ прочтет государь император Николай Александрович и что-нибудь сделает для предотвращения угрозы. Однако ожидания не оправдались. Император был беспечен, а его двор, находившийся в Царском Селе, также не обратил внимания на угрозы таинственных сатанистов. Слишком много было в то время реальных угроз и бед стране, сотрясаемой революцией. Между тем, могучая и процветающая страна была обречена приговором сатанистов в мировом масштабе (см. документ Пайка, “Сон Кайзера”).

В 1911 и 1917 годах ПСМ снова выходят в свет в составе книг Нилуса “Великое в малом” и “Близъ есть, при дверехъ” тиражом 3.000 и 5.000 экземпляров, однако судьба последнего издания трагична. В конце февраля 1917 года 3.000 экземпляров, только что отпечатанных в типографии Троице-Сергиевой лавры, были приготовлены к отправке в Москву. В Петрограде свершилась Февральская революция, масонское Временное правительство князя Г. Е. Львова, занятое тысячью дел, сумело в числе первых дел вспомнить об антимасонской книге и отдать распоряжение уничтожить ее тираж. 2 марта 1917 года на станции Лавра появился вооруженный отряд. Тюки с книгами были вытащены из вагона, сброшены на землю и сожжены. Чудом сохранилось 600 экземпляров, которые позднее поступили из типографии Лавры в книжные магазины Петрограда и Москвы, а также в личные библиотеки, в том числе заграничные. В июле 1917 года Временное правительство А. Ф. Керенского приказало изымать из книжных магазинов и коллекторов библиотек крамольную книгу и уничтожить ее. Позднее по закону об антисемитизме, подписанному В. И. Лениным 27 июля 1918 года, за хранение книги Нилуса полагался расстрел. Неудивительно, что издания ПСМ почти полностью отсутствуют в крупнейших российских библиотеках: власть предержащие провели массовое изъятие (“утерю”) почти всех изданий ПСМ.

Однако, вывезенная из страны русскими эмигрантами, книга Нилуса “Близъ есть, при дверехъ” начала распространяться по Европе и Америке. С 1919 года текст ПСМ стал переводиться на иностранные языки: английский, арабский, венгерский, голландский, греческий, испанский, итальянский, китайский, латышский, немецкий, польский, португальский, румынский, сербо-хорватский, финский, фламандский, французский, чешский, шведский, японский и мн. др. Во множестве перепечатывалось русское издание Нилуса эмигрантами в Германии и в др. странах. Были проданы сотни тысяч текстов ПСМ на многих языках. Книга ПСМ стала настольной книгой каждого политического деятеля, независимо от его взглядов и ориентации. Таким образом, ПСМ получили всемирную известность. Темы и идеи ПСМ широко обсуждались, комментировались на страницах таких газет и журналов, как “Крейццейтунг”, “Хаммер”, “Морнинг пост”, “Таймс”, “Дирборн индепендент”, “Пэтриот”, “Бритиш гардиан”, “Въей Франс”, “Призыв”, “Последние новости” и др.

Гибель России Нилуса была гибелью Мира Добра и Красоты. Шестнадцать лет (1901—1917) подвижник в одиночку старался образумить заблудившихся. В 1911 году после выхода второго издания ПСМ Нилус обратился с посланиями к восточным патриархам, к Святейшему Синоду, к Папе Римскому, требуя созыва Вселенского собора для принятия согласованных действий для защиты христианства от грядущего Антихриста. Тогда же Нилус стал проповедовать монахам Козельской Введенской Оптиной пустыни, что в 1920 году народится Антихрист. В монастыре началась смута, вследствие которой после Духова дня в 1912 году Нилус стал жить на Валдае и в поместьях друзей, всем и всюду он там проповедовал о пришествии Антихриста в 1918 году (напр., в письме к иеродьякону Зосиме от 6 августа 1917 года) и не ошибся. Но ему не верили. Так и случилось по Слову Божию. Русский народ за прегрешения свои испытал на себе все ужасы моральной и физической вивисекции, предуказанные программой ПСМ. Вместе с Россией испил до дна чашу страданий и наш страдалец. Аресты 1924 и 1927 годов, высылки, преследования, обыски, перемены мест жительства... Подвижник же молился и писал, писал до конца дней своих вторую часть “На берегах Божьей реки”. На 68-м году жизни, 14 января 1929 года, в селе Крутец, в четырех верстах от Александровой слободы скончался С. А. Нилус.

Миф о Сергее Александровиче Нилусе то ли как о мистификаторе, то ли как о легковерной жертве мистификаторов возник с легкой руки французского иезуита, есаула русской службы, графа Александра дю Шайла. Последний в 1909 году приехал специально в Козельскую Введенскую Оптину пустынь, чтобы встретиться и поговорить с жившим там Нилусом. “Нечаянно” разговор зашел о ПСМ, к тому времени уже изданных Нилусом. Тот вынул из сундука, называемого “музеем Антихриста”, заветную тетрадку с оригинальным французским текстом ПСМ. Дю Шайла отметил, что рукопись писана разными почерками и разными чернилами, в ней имелись орфографические ошибки (что недопустимо для подделывателя) и нефранцузские обороты речи, из чего граф заключил, что ПСМ писал иностранец, но не русский. Нилус объяснил, что копия, вероятно, делалась наспех во время заседаний таинственного Кагала, разными лицами, не французами. Дю Шайла ему не поверил и заявил, что ПСМ—подделка, но не объяснил, чья и зачем и когда сделана. Впрочем, он намекал на шефа русской тайной полиции за границей генерала П. И. Рачковского. Позднее в 1921 году дю Шайла опубликовал в русской газете “Последние новости” и в “Еврейской трибуне” (Париж) свои записки об этой встрече с целью скомпрометировать Нилуса, но получил достойную отповедь. По мнению французского графа, якобы основанному на личном признании Нилуса 1909 года, французская рукопись была будто бы привезена в Золотарево из Парижа от П. И. Рачковского Натальей Афанасьевной Володимеровой, любовницей Нилуса. Однако этим фантазии дю Шайла не ограничивались. Он утверждал, что Нилус якобы играл роль орудия мести против лечившего русскую императрицу Александру Федоровну от бесплодия в 1901— 1903 годах французского магнетизера Филиппа Вашон (Низье-Вашо). У дю Шайла персонажами интриги фигурируют генерал Рачковский, вдовствующая императрица Мария Федоровна, великая княгиня Елизавета Федоровна, граф Витте. Компрометация Филиппа осуществлялась якобы с помощью ПСМ, специально составленных для этой цели. Большую несуразицу трудно придумать, так как во-первых, о Нилусе ничего не знали при императорском дворе до конца 1905 года, когда Филипп Низье-Вашо был уже мертв (умер в Лионе 2.08.1905). Во-вторых, примерно за 10 лет до издания Нилусом ПСМ рукопись находилась в распоряжении тульского помещика и позднее московского церковного чиновника Филиппа Петровича Степанова и по двум губерниям, по крайней мере Тульской и Орловской, ходили издания ПСМ 1895 и 1897 гг. Несостоятельность обвинения в адрес Нилуса как мистификатора ПСМ очевидна.

Однако ложную версию дю Шайла повторяют немецкая энциклопедия Брокгауза, петербургский журналист Михаил Золотоносов, а ныне и тележурналист Евгений Киселев в передаче ТВ “Итоги” (16 августа 1992 г).

Весьма любопытно заверенное нотариусом признание бывшего действительного статского советника и прокурора Московской Синодальной конторы Филиппа Петровича Степанова, сделанное им в городке Старый Футог в Югославии 17 апреля 1927 г. и заверенное нотариусом: “В 1895 году мой сосед по имению Тульской губернии отставной майор Алексей Николаевич Сухотин передал мне рукописный экземпляр “Протоколов Сионских Мудрецов”. Он мне сказал, что одна его знакомая дама (не назвал мне ее), проживавшая в Париже, нашла у своего приятеля (кажется, из евреев), и, перед тем, как покинуть Париж, тайно от него перевела их и привезла этот перевод, в одном экземпляре, в Россию и передала этот экземпляр ему — Сухотину. Я сначала отпечатал его в ста экземплярах на гектографе, но это издание оказалось трудно читаемым, и я решил напечатать его в какой-нибудь типографии без упоминания времени, города и типографии; сделать это мне помог Аркадий Ипполитович Келеповский, состоявший тогда чиновником особых поручений при Великом князе Сергее Александровиче; он дал их напечатать Губернской Типографии; это было в 1897 году. С. А. Нилус перепечатал эти протоколы в своем сочинении со своими комментариями”.

Гектографированное издание было сделано в доме Степанова в количестве 100 экземпляров с рукописного русского текста, озаглавленного иначе, чем в издании Нилуса, а именно: “Древние и современные протоколы встреч сионских мудрецов”. Об этом свидетельствовал эксперт Б. И. Николаевский, как будто видевший подлинник. В настоящее время мы не располагаем ни одним экземпляром тульских изданий. Известно также, что, по крайней мере, до 1960-х годов один гектографированный экземпляр хранился в собрании Пашуканиса в Рукописном отделе Государственной Библиотеки СССР им. В. И. Ленина, а затем таинственно исчез. В 1934 году фотокопия 4 страниц с этого экземпляра посылалась советскими властями в Швейцарию Бернскому суду, обсуждавшему вопрос о подлинности или подложности ПСМ. Немецкий перевод текста, умещающегося на этих четырех страницах, был сделан для судопроизводства и сохранился до наших дней в Вейнеровской библиотеке в Лондоне. Существует и еще одно доказательство в пользу существования второго издания 1897 года: в американском секретном документе от 13 ноября 1918 года ПСМ дважды цитируются именно по этому изданию, которое могло попасть в США через Б. Бразоля, русского эмигранта, сотрудничавшего с Госдепартаментом. Существенно и признание английского исследователя Нормана Кона о том, что отрывки из тульского издания “практически идентичны тексту, позже изданному Нилусом и являющемуся основой для всех последующих изданий во всем мире”.

Отыскивается и “одна... знакомая дама”. Это Юлиана Дмитриевна Глинка (1844—1918), дочь русского дипломата, посла в Лиссабоне, фрейлина императрицы Марии Федоровны, которая жила то в Петербурге, то в Париже, то в Ницце; одно время она была близка к лондонскому Теософскому обществу Е. П. Блаватской (1831—1891). Когда и при каких обстоятельствах мадам Глинка раздобыла рукопись ПСМ, раскрывается из публикации петербургского журналиста Михаила Осиповича Меньшикова (расстрелян 20 сентября 1918 года): “Протоколы этого заговора и толкования к ним хранились в глубокой тайне,—записал он со слов Глинки, — ...В последнее время они были спрятаны в Ницце, которая давно избрана негласной столицей еврейства. Но— такой уж наш легкомысленный век—эти протоколы были выкрадены. Они попали в руки одного французского журналиста, а от него каким-то образом к моей элегантной хозяйке (т. е. к Глинке—Ю. Б.). Она, по ее словам, с величайшей поспешностью перевела выдержки из драгоценных документов по-русски и сочла, что всего лучше вручить их мне”.

Однако петербургский журналист так и не решился опубликовать документ. Через год это сделал молдавский журналист Крушеван по копии, которая имела хождение в Петербурге. Возникает законный вопрос, каким же образом на самом деле была получена Нилусом рукопись ПСМ, да еще французская? Ведь судя по словам Глинки, она распространяла русский перевод французского текста. Кто передал Нилусу текст? Глинка? Степанов? Или другое лицо?

На этот счет существуют четыре версии — все со слов Нилуса.

Первая версия . “В 1901 году мне удалось получить в свое распоряжение от одного близкого мне человека, ныне уже скончавшегося, рукопись, в которой с необыкновенной отчетливостью и ясностью изображены ход и развитие всемирной роковой тайны еврейско-масонского заговора, имеющего привести отступнический мир к неизбежному для него концу. Лицо, передавшее мне эту рукопись, удостоверяет, что она представляет собою точную копию-перевод с подлинных документов, выкраденных женщиной у одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей франк-масонства, после одного из тайных заседаний “посвященных” где-то во Франции... Эту-то рукопись, под общим заглавием “Протоколы собраний Сионских мудрецов”, я и предлагаю желающим видеть и слышать, и разуметь”.

Вторая версия. “В 1901 году удалось получить в свое распоряжение одну рукопись... Рукопись эта была озаглавлена “Протоколы собраний Сионских мудрецов” и передана мне покойным Чернским уездным предводителем дворянства, впоследствии Ставропольским вице-губернатором, Алексием Николаевичем Сухотиным... Попутно Сухотин сообщил мне, что он, в свою очередь, рукопись эту получил от одной дамы, постоянно проживавшей за границей, что дама эта—Чернская помещица (он называл, помнится, и фамилию, да я забыл) и что она добыла ее каким-то весьма таинственным путем (едва ли не похищением). Говорил Сухотин и о том, что один экземпляр этой рукописи эта дама передала по возвращении своем из-за границы Сипягину, бывшему в то время министром внутренних дел, и что Сипягина вслед убили...”¹

Третья версия. “Я (т. е. Александр дю Шайла)—поинтересовался, неужели через госпожу К. “Протоколы” дошли до С. А. Нилуса. Мне казалось странным, что эта огромная, едва движущаяся, разбитая испытаниями и болезнями женщина могла когда-либо проникнуть в “тайны Кагала Сионских мудрецов”. “Да,—сказал Нилус,—госпожа К. долго жила за границей, именно во Франции; там, в Париже получила она от одного русского генерала эту рукопись и передала мне. Генералу этому прямо удалось вырвать ее из масонского архива”. Я спросил, является ли тайной фамилия этого генерала. “Нет,—ответил Сергей Александрович,—это генерал Рачковский. Хороший, деятельный человек, много сделавший в свое время, чтобы вырвать жало у врагов Христовых”2.

Четвертая версия . “О том, как к нему попали “Сионские протоколы”, Сергей Александрович рассказывал так: после того, как были изданы первые его книги, к нему пришла одна старушка, бывшая небогатой помещицей где-то в Орловской губернии. Она спросила, не решится ли Сергей Александрович поместить в своей книге и напечатать эти протоколы. Они остались у нее после смерти сына, который в свою очередь получил их от жены своей, еврейки, когда по каким-то обстоятельствам находился в Париже. Там его полюбила девушка-еврейка, принявшая потом христианство и вышедшая за него замуж. Она взяла их тайком со стола своего отца, который был одним из сионских мудрецов, и отдала своему жениху, сказав, что они могут пригодиться в России...”3

Анализ четырех версий приводит нас к следующему заключению: первая и вторая версии кажутся нам более достоверными, чем третья и четвертая. Здесь названо имя человека—А. Н. Сухотина—передавшего Нилусу рукопись ПСМ. Если в первой версии имя Сухотина не названо, то это можно объяснить условиями конспирации: нежеланием Нилуса повредить Сухотину, занимавшему важный чиновничий пост в Ставрополе; к 1917 г. Сухотина уже не была в живых, и Нилус решился назвать его имя и фамилию. В обоих случаях фигурирует таинственная женщина, которая “выкрала” рукопись из сионского кагала во Франции, а затем передала рукопись Сухотину. Точно такая же версия событий содержится и в показаниях Степанова 1927 года, не зависящих от версий Нилуса. Те же факты подтверждаются из статьи Меньшикова, хотя фамилия Сухотина не названа. Что касается третьей и четвертой версий, то на первой из них лежит печать недостоверности: лазутчик-француз разговаривает с недоверявшим ему Нилусом, а тот темнит и говорит Дю Шайла неправду: отягощенная многими болезнями Володимерова и в самом деле не походила на героиню. К тому же в начале 1890-х годов, когда К. и Нилус жили как любовники во Франции, они не интересовались ни ПСМ, ни научными, ни политическими вопросами, между тем, как в 1895 году ПСМ уже находились в России и были там изданы Степановым. Четвертая версия носит явно романтический, сказочный характер.

На “признании”, якобы “вырванном” Дю Шайла в 1909 году у Нилуса, строят свои гипотезы многие историки и публицисты просионистского толка (Норман Кон, Т. А. Карасова, Д. А. Черняховский и др.). Однако не фантазирует ли француз? Имело ли место подобное признание, явно противоречащее версиям первой и второй Нилуса, а также свидетельству Степанова и показанию Меньшикова (со слов Глинки)? Мы предполагаем, что наиболее вероятный путь документов из Франции в Россию, до Нилуса и Степанова, был таким, как изображено на схеме № 3 (см. Приложение).

Теперь не остается никаких сомнений относительно порядочности С. А. Нилуса: он не мог быть ни поддельщиком рукописи, так как она существовала за несколько лет до него, ни мистификатором, так как до него ПСМ уже были дважды изданы в Туле.

Но когда же и где возник текст ПСМ? Эта тайна не раскрыта еще до сих пор. Одна из распространенных точек зрения по этому вопросу такова: “Не подлежит сомнению, что “Протоколы” были сфабрикованы между 1894 и 1899, а точнее, между 1897— 1899 годами. Страной, где они были сфабрикованы, бесспорно была Франция... Местом фабрикации, как можно предположить, был Париж...”, когда в эпоху дела Дрейфуса (1894— 1898) во Франции вспыхнул антисемитизм и на его волне французские правые (вроде Эдуарда Дрюмона) с помощью русской тайной полиции (Петр Рачковский) создали подложный документ, якобы для обоснования антисемитизма, погромов и голокоста на протяжении столетия. Ученые Ю. Делевский, В. Бурцев, Н. Кон и их многочисленные последователи дружно заверяют, что авторами ПСМ были сотрудники шефа русской тайной полиции П. И. Рачковского (работал в Париже с 1884 по 1902 г.) М. Головинский и И. Манасевич-Мануйлов (в будущем “главный обвинитель” и “знаток” Г. Распутина); последние якобы сфабриковали ПСМ в Парижской Национальной библиотеке по образцу “Диалога” Мориса Жоли, за позорной работой поддельщиков якобы застали княгиня Екатерина Радзивилл и Генриетта Херблетт. Почтенным дамам задавался вопрос, когда они были в Париже и когда видели, как фабриковали документ, и получали ответ: в 1904 или в 1905 году. Но в это время Рачковского вот уже два года как не было в Париже, а русский текст ПСМ был уже четырежды опубликован в России за десять лет до предполагаемой акции поддельщиков. Таким образом, у сторонников этой точки зрения не сходятся концы с концами. Ни одна из предполагаемых датировок просионистской точки зрения не может быть доказана.

Есть и другая точка зрения, а именно: ПСМ являются подлинным документом; он находится в ряду подобных же тайных документов XIX века — Послания “Всеобщего Союза Израэлитов”, 1860; Послания Всемирного совета масонов, 1871; “Сна Кайзера”, 1890, вышедших из среды еврейских и масонских организаций, служащих еврейской буржуазии и помогающих ей осуществить свою тайную цель—владычество над миром. Есть подтверждения косвенного порядка: секретная записка, адресованная Департаменту полиции, 1895 года, “О тайне еврейства” и секретный меморандум графа Ламздорфа, 1906 г. Перечисленные документы изданы, но не исследованы в плане “увязывания” с глобальной концепцией сатанистов. Любопытно вспомнить здесь и о таком факте: Апелляционный суд в Берне 1 ноября 1937 года признал несостоятельным мнение о подложности документа — ПСМ. Отменялось тем самым решение Бернского суда от 14 мая 1935 года, на которое постоянно ссылаются те, кто стремится доказать подложность ПСМ. Приведем некоторые прямые и косвенные аргументы в пользу данной точки зрения:

1) свидетельство немецкого делегата первого Конгресса Сионистов Альфреда Носсигэ (Берлин), рассказавшего в 1901 г. польскому композитору Падеревскому о том, что в Базеле в августе 1897 года в перерывах между заседаниями действительно распространялся и обсуждался текст ПСМ на французском языке;

2) свидетельство крещеного еврея Савелия Константиновича Ефрона (ум. 1925), издателя “Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона”, о том, что он лично присутствовал на заседании в Базеле, где Герцль зачитывал ПСМ (см. главу 5).

3) свидетельство американской исследовательницы Лесли Фрей-Шишмаревой: “Книга Протоколов есть перевод с древнееврейского языка. Такое мнение подтверждается экспертами, исследовавшими книгу. Еще более веским доказательством являются свидетельства людей, живших в Одессе в 1890 году и видевших этот документ, написанный на древнееврейском языке, в руках евреев — жителей Одессы, и даже державших его в своих руках”;

4) свидетельства или реалии самого текста, которые отображают политическую жизнь Франции конца 80-х или начала 90-х годов XIX столетия,—имеется в виду текст протокола № 10, который гласит следующее: “...чтобы привести наш план к такому результату, мы будем подстраивать выборы таких президентов, у которых в прошлом есть какое-нибудь нераскрытое темное дело, какая-нибудь “панама”. Т. А. Карасова, автор послесловия к книге Нормана Кона, так комментирует данный текст: “В 1885 году обанкротившаяся компания Панамского канала поручила авантюристу еврею Корнелиусу Герцу добиться разрешения от французского парламента на выпуск бон. Герц воспользовался услугами барона Иозефа де Рейнака, тоже еврея, который для этой цели подкупил многих законодателей. В 1892 году это обнаружилось, и скандал стал достоянием публики. Рейнак покончил с собой. Подкупленные законодатели предстали перед парламентской комиссией по расследованию, однако были наказаны сравнительно легко. Лубе, который в то время был премьером, вынужден был уйти в отставку. Когда затем в 1899 году он стал президентом, толпы народа, собравшиеся на улице, напоминая ему о скандале, кричали: “Панама! Панама!” Еще одно свидетельство содержится в протоколе № 16, который гласит: “Во Франции один из лучших наших агентов, Буржуа, уже провозгласил новую программу наглядного воспитания”. Речь идет о Леоне Буржуа, связанном с АЛИТ и нарождающимся сионистским движением, который в 1890—92 гг. представил проект общеобразовательной программы. Любопытно, что в этом тексте о Франции говорится как бы издалека: но значит ли это, что документ был составлен первоначально вне Франции? Лесли Фрей уверенно разработала гипотезу о месте создания ПСМ (Одесса, Россия) и об авторе (Ашер Гинцберг), руководителе восточного крыла сионистского движения, которое, в конце концов, после смерти Т. Герцля одержало в нем верх.

Многочисленные реалии дошедшего до нас текста ПСМ хранят черты его подлинности. Так, например, в протоколе № 15 сообщается следующее: “Таково было до последнего времени русское самодержавие — единственный в мире серьезный нам враг, если не считать Папства. Вспомните пример того, как залитая кровью Италия не коснулась волоса с головы Силлы, который пролил эту кровь: Силла обоготворился своей мощью в глазах народа, хотя и истерзанного им, а мужественное его возвращение в Италию ставило его вне прикосновенности... Народ не касается того, кто гипнотизирует его своею храбростью и силою духа”.

В этом тексте много интересного. Однако мы остановимся только на одном факте: на факте прочтения имени. Во всех изданиях ПСМ читается только “Силла” вместо правильного “Сулла”. Имеется в виду Луций Корнелий Сулла, римский полководец, который в 82 г. до н.э. вернулся из Малой Азии в Рим, где ему пришлось вести войну со сторонниками Гая Мария и убить их всех. После этого Сулла стал первым римским диктатором, опиравшимся на знать (патрициат). Об этом подробно рассказывается в сочинении Тита Ливия “Римская история от основания города”. Предполагаемые переводчики текста ПСМ с французского на русский язык (либо Глинка, либо Нилус) плохо знали Ливия. В результате во всех изданиях ПСМ сохранилась ошибка прочтения имени, что может свидетельствовать о следующем:

во-первых, об одном и том же источнике всех русских изданий—переводе текста ПСМ на русский язык, где “Svlla” французского текста было передано как “Силла”, так как буква “ипсилон” воспринималась русскими как русская буква ижица (“V”=“И”);

во-вторых, о подлинности текста ПСМ, так как подделыватель текста, если бы он был, не допустил бы ошибки даже в именах посторонних, второстепенных, чтобы не вызвать подозрения;

в-третьих, о невнимательности издателей текста ПСМ к “мелочам”: они не были ни историками, ни филологами, и имя Суллы им ничего не говорило: их интересовало главное — идентичность, адекватность французского и русского текстов, даже с чисто формальной стороны.

На этом мы ограничиваем наши предварительные эвристические наблюдения над текстом ПСМ. Внимательное и непредвзятое текстологическое и источниковедческое исследование текста ПСМ—задача науки ближайшего будущего. Свобода и справедливость, объективность и точность должны считаться девизами ученого, прикасающегося к этому трудному документу. А пока мы хотели бы предложить читателю нашу рабочую “Предварительную схему литературной истории ПСМ”. В процессе дальнейших исследований она должна корректироваться, т. е. уточняться, во имя истины, которой служат все поклонники музы истории Клио.

(См. Приложение — схему № 4).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. НИЛУС С. А. Близъ есть, при дверехъ. О том, чему не желают верить и что так близко. Тип. Троице-Сергиевой Лавры. 1917. С. 88.

2. Дю ШАЙЛА А. М., граф. С. А. Нилус и “Сионские протоколы” // Последние новости. Париж. 1921. № 326. 12 мая. С. 2—3 — Разговор датируется 1909 г.

3. СМИРНОВА-ОРЛОВА М. Последние дни Нилуса. Домострой. М., 1991, № 45. 19 ноября. С. 8.

Назад Глава 6 Далее