История Руси. Глава 10. IX

В конце царствования Германариха произошли события, которые привели к коренным переменам. На восточных границах Остроготии и Русколани появился грозный враг - кочевники-гунны во главе со своим царем Баламбером (363-378 гг.). В 373 г. в битве у Танаиса они наголову разбили объединенное войско аланских племен. А ведь аланы были неплохими воинами, побеждали даже хорошо обученные и вооруженные римские легионы. "Соседи гуннов - аланы, - писал Л. Н. Гумилев, - применяли сарматскую тактику. Это были всадники в чешуйчатой или кольчужной броне с длинными копьями на цепочках, прикрепленных к конской шее, так что в удар вкладывалась вся сила движения коня. По данному вождем сигналу, отряд таких всадников бросался в атаку и легко сокрушал пехоту, вооруженную слабыми античными луками".
Однако гуннам аланы не могли противостоять.
Менее чем за два года царство аланов было сокрушено окончательно. Часть оставшихся в живых аланов была ассимилирована гуннами и сделалась их слугами (рабства гунны не признавали). Другие рассеялись по восточным и западным землям. Некоторые добрались до римских пределов, до Дуная, где влились в ряды римской кавалерии как федераты. Значительная часть присоединилась к вандалам для участия в походе от берегов Рейна в Испанию и Северную Африку, где вместе они образовали королевство. Но всех аланов, как и русов, ждала одна судьба: неминуемая ассимиляция там без имени и без остатка.
Часть аланов двинулась к верхнему Дону и впоследствии была ассимилирована русью. Другая часть достигла Северного Кавказа, усилив сообщество братьев по крови, из которого впоследствии произошли осетины.
Гунны согнали с земель Волжских и Донских роксоланов и те бежали на Средний Днепр, где соединились с полянами и прозвались тоже русью.
Русы-бродники, жившие по реке Сулак вместе с берендеями и торками на территории Северного Дагестана, под натиском гуннов и языгов покинули царство Берендеев и г. Берендей (Беленджер) и направились к Днепру, где основали г. Переяславль Южный и в Белоруссии - г. Туров.
Тем временем гунны стали угрожать и готам, и русам. Последние стали искать в гуннах союзников, стремясь договориться. Вначале гунны пошли навстречу, заявив, что они выступают против рабства и хотят освободить все покоренные народы Великой Сарматии от какого бы то ни было угнетения. "Велесова книга" сообщает: "И в тот раз Болорев (т. е. царь гуннов Баламбер. - Ю. Б.) предложил подождать готов, и так мы сделали по тому, как он сказал, и стояли там какое-то время. Так порешили, что хорошо вставать рядом с вождем. И так бороться за жизнь нашу железом отцов наших. И так коло - круг и кони - есть сила наша. И это мы сделали стало тихо... И стали биться за вольность свою с готами. И оградили земли Русколани от гуннов. И многие потекли из лесов к Воронженцу. И бросили на готов все силы, и разбили их!" Когда гунны от Танаиса пошли на Русколань, то князьям нашим пришлось разбить их и стало немирно.
"И Гуларех напал с полночи, а гунны - с полдня, - продолжает "Велесова книга". - И тут заплакали Русколань, Борусия, потому что гунны соединились - сроились с готами. Тут Русь поднялась своей силою, и отразила гуннов, сотворив Край Антов и Скифь Киевскую”. Но это случилось более, чем через 50 лет: Киев был основан в 430 году.
Союз готов с гуннами был непрочным как союз примитивной цивилизации с первобытной дикостью. Вот что пишет Иордан о гуннах: "По истечении краткого времени (в 373 г.), как рассказывает Павел Орозий, на готов напали гунны, народ, превосходящий всех своей жестокостью. По преданию древности, я узнал следующее о их происхожде-нии. Филимер, король готов и сын Гандарика Великого, пятый в порядке лиц, управлявших королевством готов, по удалении их с острова Скандзы (Скандинавии), и под предводительством которого его народ вступил в земли скифов, узнал, что среди его народа водятся какие-то ведьмы, которых он сам называл на своем языке алиорумнами. По его приказанию, они были выгнаны и осуждены блуждать в степях, далеко от лагеря готов. Нечистые духи, увидев ведьм, скитавшихся в пустыне, сочетались с ними и породили этот варварский народ - гуннов. Гунны сначала жили в болотах, видом были малорослы, грязны и гнусны, едва похожи на людей, и ни один звук их голоса не напоминал человеческого языка. Так произошли те гунны, которые приблизились к землям готов. Это дикое племя, по словам историка Приска, жило на другом берегу Меотийских болот , занималось единственно охотой и ничем другим, разросшись впоследствии в целый народ, гунны начали тревожить своих соседей грабежами и коварством. Однажды гуннские охотники, преследуя, как обыкновенно, добычу на другом берегу Меотийских болот, заметили внезапно перед собою лань; войдя в болото, лань то шла вперед, то останавливалась и как бы указывала дорогу. Охотники последовали за ней и таким образом перешли вброд Меотийские болота, которые они считали непроходимыми, как и всякое море. Вскоре, когда показалась скифская земля, неведомая гуннам, лань исчезла. Я убежден, что все это сделали те нечистые духи, от которых произошли гунны, из ненависти к скифам. Не подозревая существования другого мира по ту сторону Меотийских болот, охотники, пораженные удивлением к открытым ими землям Скифии, как люди суеверные, приписали все сверхъестественному указанию того пути, который до того времени никому не был известен. Возвратившись к своим, они рассказали происшедшее, хвалили Скифию и, убедив свой народ, поспешили в путь той же дорогой, которую они открыли по указанию лани. Все попавшиеся навстречу скифы были принесены в жертву победе, а остальные, по усмирении их, признали над собой власть гуннов. Перейдя это обширное болото, гунны покорили алипзуров, алцидзуров, итимаров, тункассов и боисков, целый рой народов, населявших тот берег Скифии. Затем они завоевали алан, утомив их беспрерывной борьбой; аланы не уступали им в военном деле, а образованностью, образом жизни и наружностью обращались в бегство от страха: у гунна лицо было ужасающей черноты и походило, если можно так выразиться, на безобразный кусок мяса с двумя дырами вместо глаз. Такая страшная внешность говорила о мужестве души; гунны свирепы даже со своими новорожденными: они мечом исцарапывают им щеки, чтобы приучить их терпеливо переносить раны, прежде нежели дитя научится сосать. Оттого у гуннов старики остаются безбородыми, и юноши лишены украшения совершеннолетия: раны изрытого лица уничтожают заблаговременно корни бороды и усов. Ростом гунны невелики, но ловки в движении и весьма искусны в наездничестве; широкоплечи и вооружены стрелами и луком; с толстой шеей и всегда гордо выпрямляются. Имея вообще человеческую фигуру, гунны живут как дикие звери. Когда готы увидели в первый раз это воинственное племя, покорившее уже многие народы, они пришли в ужас и совещались со своим королем, какими средствами можно спастись от подобного неприятеля".
Один из авторитетнейших историков Аммиан Марцеллин около 380 г. сообщал о гуннах следующее: "Гунны, упоминаемые в древних памятниках только мимоходом, живут за Меотийскими болотами, близ Ледовитого моря, и своими нравами превышают всякую меру жестокости. Еще у новорожденных они глубоко разрезают мечом щеки, чтобы стянувшиеся рубцы остановили своевременный рост волос, и потому гунны в старости безбороды и безобразны, как евнухи. Члены их тела крепки и тверды; шея толстая; с виду они чудовищны и до того сутуловаты, что их примешь за двуногих животных или за грубо высеченные столбы с человеческой фигурой, какие обыкновенно ставятся по краям мостов. Как непривлекателен их внешний вид, так груба и вся обстановка их жизни: они не употребляют огня для согревания пищи и питаются кореньями диких трав и полусырым мясом всякой твари, которое они слегка согревают, положив его между сиденьем и хребтом лошади. У них нет крытых жилищ: они бегут от них, как от могил. Даже нет хижин, покрытых тростником. Кочуя по горам и лесам, они привыкли переносить с колыбели холод, голод и жажду. Они с трудом решаются войти в крытое здание, и то по крайней необходимости: гунн не считает себя безопасным под кровлей. Они употребляют полотняные одежды или сшитые из кожи полевых мышей: в этой одежде они и дома сидят, и не выходят. Но рубашка неопределенного цвета, однажды завязанная на шее, не снимается до тех пор, пока она, износившись, не расползается в лохмотья. Голова покрывается кривой шапкой, а волосатые ноги обертываются козлиными шкурами; их башмаки не имеют никакой формы и мешают им свободно ступать. По этой причине гунны неспособны сражаться пешими. Они как будто прикованы к своим лошадям, сильным, но безобразным; иногда они сидят верхом, как женщины, и в этом положении занимаются своими обыкновенными делами. Нет ни одного из них, который не мог бы провести день и ночь на лошади; сидя на ней, он продает и покупает, есть и пьет, припадает к узкой шее своего животного, и в глубоком сне ему грезятся всевозможные сновидения. Также верхом на лошади они сообща рассуждают о делах важных. Гунны не признают строго королевской власти, и перед самым вторжением в ряды неприятеля избирают второпях вождя из среды самых знатных.
Они никогда не нападают прямо, а перед сражением, построившись клинообразно, испускают предварительный крик, приводящий в ужас. Так как они быстры и легки на бегу, то внезапно с намерением рассыпавшись, могут снова соединиться и нестройною толпою разносить повсюду смерть. Во время войны они не нападают на укрепления и, за скоростью, не грабят неприятельского лагеря. По всему этому их можно принять за самых неустрашимых воинов; издалека они пускают дротики, на конце которых прикреплены с удивительным искусством заостренные кости; вблизи сражаются мечами, не щадя самих себя, а раненного неприятеля вяжут скрученными ремнями, с тем, чтобы, скрутив, отнять у него возможность ездить и ходить. Ни один из них не обрабатывает земли и не дотрагивается до плуга; ни у кого нет постоянного жилища, ни домашнего крова, ни законов или неизменного обычая; они всюду блуждают как беглецы, со своими кибитками, в которых живут: там их жены занимаются приготовлением безобразных одежд мужьям; там же все вместе спят, рожают их и вскармливают их до отроческого возраста.
Ни один из них, если спросить, не знает, откуда он, потому что он в одном месте был зачат, в другом рожден, а воспитан еще где-нибудь далее. При перемирии гунны непостоянны и вероломны; при случае они изменяются, предаваясь новой надежде с чрезвычайным неистовством. Нравами подобные нерассудительным скотам, они вовсе не знают различия между честным и бесчестным; в разговоре двусмысленны и темны; ни истинная, ни ложная религия не связывает их никаким почитанием; они горят неимоверной страстью к золоту. Непостоянство их и наклонность к гневу столь велики, что часто в один и тот же день они ссорятся со своими друзьями без всякой причины и примиряются без того, чтобы кто-нибудь их убеждал к тому".

Назад История Руси. Глава 10. IX Далее