«АЗБУЧНАЯ МОЛИТВА» КОНСТАНТИНА ПРЕСЛАВСКОГО В ИССЛЕДОВАНИИ БОЛГАРСКОГО УЧЕНОГО
Издательство Болгарской академии наук выпустило в свет новый труд профессора Софийского университета Κ. М. Куева [1]. К. М. Куев хорошо известен как исследователь славянских литератур IX — XIX вв. п их взаимосвязей. Историко- филологические исследования К. М. Куева о Константине Костенчском (1950), Адаме Мицкевиче (1957), о начале славянской письменности (I960), о Черноризце Храбре (1969) привлекли к себе внимание эрудицией, разнообразием историко-филологических методов. Рецензируемая книга — не исключение из общего правила. Она посвящена одному из важнейших поэтических памятников древнеболгарской литературы —«Прологу о Христе умерену», имеющему в научной литературе условное название «Азбучной молитвы». Вопрос об авторстве этого поэтического произведения, находящегося у истоков древнеславянского стихотворства, волновал многих ученых. И. Я. Франко и Э. Георгиев приписывают его первоучителю славян Константину- Кириллу Философу, а большинство исследователей — преславскому епископу Константину, автору Учительного евангелия. Многочисленные списки первого славянского акростиха до сих пор издавались и комментировались вне связи с историей текста произведения (см. публикации Б. Ангелова, К. Ивановой-Константиновой и др.). Поэтическое значение памятника и его историко-философский смысл не были до конца раскрыты. Восполнить существовавший в науке пробел было целью многолетней, кропотливой работы болгарского ученого. С 1961 г. К. М. Куев работал в архивах и книгохранилищах Москвы, Ленинграда, Киева, Вильно, собирая неизвестные прежде списки этого сочинения. В результате ему удалось увеличить число известных списков «Азбучной молитвы» до 38. Собранный таким образом материал составил текстологический фундамент исследования. Рецензируемая книга состоит из предисловия и двух частей. В предисловии автор ставит задачу и определяет цель своего исследования. Первая, основная часть состоит из десяти разделов, или глав. В первом, историографическом разделе —«Прежние открытия и издания „Азбучной молитвы"»— рассказывается об истории открытия и издания памятника, начиная с 1825 г. и до наших дней. Во втором разделе — «История вопроса об авторстве „Азбучной молитвы"»—болгарский ученый подробно излагает точки зрения М. П. Погодина, В. М. Ундольского, П. Шафарика, О. М. Бодянского, епископа Антония (Вадковского) и И. И. Малышевского, И. Я. Франко, Э. Георгиева и особенно подробно останавливается на сомнении советского ученого Э. Г. Зыкова в отношении авторства Константина-Кирилла Философа. В третьем разделе более подробно рассматривается вопрос об авторстве «Азбучной молитвы» в свете источников о литературной деятельности Кирилла и Мефодия. К. М. Куев приходит к выводу, что в настоящее время не имеется никаких данных в пользу авторства Кирилла. Едва ли не самым веским аргументом в пользу авторства Константина Преславского является почти буквальное совпадение «Азбучной молитвы» с текстом вступления к 3-й беседе «Учительного евангелия» Константина Преславского [2]. Третий раздел книги по своему назначению выходит за пределы данной темы. Он послужит многим исследователям ценным справочником, дополняющим и исправляющим старые работы Е. В. Петухова и Н. К. Никольского, посвященные литературной деятельности солунских братьев. Добавим только, что с известной долей вероятности перу Кирилла Философа можно было бы приписывать «Слово похвальное священномученику Клименту»; так называемые Обширное Житие и Мучение Климента Римского также, возможно, были переведены Кириллом с греческого языка на болгарский в 860—861 гг. [3] Особенно важен четвертый раздел рецензируемой книги — «Об авторском тексте „Азбучной молитвы"». К. М. Куев обращается к проблеме реконструкции подлинного текста памятника, отчасти испорченного позднейшими переписчиками. Весьма интересным представляется комментарий болгарского ученого (на стр. 54—59) к форме двойственного числа «учитель»: здесь имеется в виду почетное звание обоих братьев — Кирилла и Мефодия. Интересным представляется прочтение 12- го стиха произведения как «И летитъ нене словенского ПЛЄМА». Этот стих, вполне очевидно, есть параллель к глаголическому «г’ервь». К сожалению, в монографии обойдено молчанием другое прочтение этого же стиха С. Н. Палаузовым как «і лѣть ти нынѣ словѣнско ПЛеМА»»[4]. В пятом и шестом разделах болгарский ученый всесторонне рассматривает и убедительно отводит аргументы Э. Георгиева в пользу авторства Кирилла. В седьмом разделе — «Литературные особенности „Азбучной молитвы"» — болгарский поэтический памятник сопоставляется с греко-византийскими гимнографическимп произведениями V—X вв. Подробно изучаются поэтические особенности стихотворения (азбучный акростих, размер, цезура, стилистически-языковые приемы) [5], особое внимание обращается на интонацию и общий эмоционально-эстетический пафос произведения. Становится более или менее ясным и отношение болгарского стихотворения к гимнографической традиции: новосоставленное произведение отражало историко-культурные события эпохи, когда южные и западные славянские народы начали строительство своей культуры на путях христианизации. Жизнеутверждающий характер произведения и его общеславянский смысл подчеркиваются в восьмом разделе книги — «Распространение и нынешнее местонахождение „Азбучной молитвы"». Исследование литературной судьбы ее текста в славянских литературах убедительно свидетельствует о том, что болгарское произведение широко распространилось в России. Этот факт подтверждает общее положение: большая часть древнеболгарской литературы оказалась вовлеченной в ареал восточнославянской письменной культуры и оказала сильное воздействие на формирующуюся русскую литературу[6]. В девятом разделе рецензируемой книги исследуется текст «Азбучной молитвы» по всем спискам. К. М. Куев приходит к выводу, что Синодальный список XII в[7]. лучше других списков сохранил черты подлинного авторского текста IX в. В десятом разделе книги — «Восстановленный текст и словарный фонд „Азбучной молитвы"» — подводятся итоги всей проделанной ранее работы. Используя интересные методические приемы, К. М. Куев шаг за шагом восстанавливает не дошедший до нас в полном виде авторский текст «Азбучной молитвы» и достигает при этом полной убедительности. Во второй части книги приводится каждый из 38 списков «Азбучной молитвы» с кратким археографическим комментарием. В приложении (на стр. 305—350) приводятся факсимиле наиболее интересных списков произведения, а на страницах 351—354 — резюме на немецком языке. Чтение книги значительно облегчает указатель имен (на стр. 355—357). Самый способ построения разделов книги свидетельствует о глубине историко- филологических разысканий болгарского ученого. Главное содержание своей работы он видит не в приготовлении критического издания текста «Азбучной молитвы» [8], с тяжеловесным критическим аппаратом, а в особой реконструкции — исследовании, представляющем собой новый, перспективный тип разысканий в области истории древнеславянских произведений. В самом деле, ученого должен интересовать прежде всего авторский текст исследуемого им памятника. Значит, не критическое издание, а реконструкция является как бы венцом всех изысканий. Правда, реконструкция, как гипотеза исследования, может быть выполнена только после того, как вся возможная текстологическая работа проделана и история произведения ясна. Мы отнюдь не призываем здесь к замене критических изданий реконструкциями. А только напоминаем о том подобающем месте, которое должна занять реконструкция в системе исследовательской работы текстологов. Дальнейшее изучение истории текста «Азбучной молитвы» значительно облегчается благодаря монографии К. М. Куева. А сделать предстоит еще немало, учитывая, что история текста произведения изучена не до конца. Важные текстологические замечания Э. Г. Зыкова[9], к сожалению, не были развиты в монографии болгарского ученого. Прежде всего остается не ясным, следует ли подразделять все списки «Азбучной молитвы» на четыре группы (как К. М. Куев), или на две редакции (как Э. Г. Зыков), не ясно, в чем же состоит реальная, а не формальная история текста произведения на Руси и т. и. Русские переделки «Азбучной молитвы» в монографии не отмечаются[10]. Тем не менее книга К. М. Куева производит солидное впечатление. Она представляет ценный вклад в славистику и будет полезна всем тем, кто пожелает обратиться к истокам древнеславянского стихотворства, к изучению взаимосвязей братских русской и болгарской литератур в глубокой древности. Ю. К. Бегунов
[1] К. М. К у е в. Азбучната молитва в славянските литератури. София, 1974, 362 стр. [2] Об этом нам сообщил недавно Э. Г. Зыков. В монографии К. М. Куева приведено довольно много интересных параллелей между «Азбучной молитвой» и «Учительным евангелием», но самого главного — что «Азбучная молитва» была одним из начальных этапов работы преславского епископа над «Учительным евангелием» — не сказано. [3] Ю. К. Бегунов. «Слово похвальное Клименту Римскому» — предполагаемо съчинение на Константин-Кирил Философ. «Език и литература», 1972, год XXVII, кн. 2, стр. 83—88; его же. Русское Слово о чуде Климента Римского и кирилло-мефодиевская традиция. «Sla- via», гос. XLII, Praha, 1974, s. 26—46. [4] См. С. Н. Палаузов. Век болгарского царя Симеона. СПб., 1852, стр. 112 («I лѣть ти»—чистый грецизм «καί Βει γάς аа ѵйѵ»). Ср.: С. С т о я н о в. Бележки върху стиха «летитъ нынѣ и словѣньско племА» в Азбучната молитва. В кн. Хиляда н сто години славянска писменост 863—1963. Сборник в чест на Кирил и Методий. София, 1963, стр. 165—170; Э. Г. 3 ы к о в. Памятники болгарской оригинальной литературы старшей поры (конца IX—X вв.) на Руси. Автореферат канд. дисс. Петрозаводск, 1970, стр. 22. [5] Заметим, что Э. Георгиев все же, вероятно, прав в отношении размера памятника: это не византийский политический стих, а вариант ямбического триметра [6] В этой связи термин Д. С. Лихачева «трансплантации», предложенный в качестве характеристики механизма передачи византийского письменного наследия Руси через посредство болгар, не кажется нам удачным. По существу имело место не перенесение культуры одного народа другим, а органическое освоение элементов одной культуры господствующими классами Древней Руси. При этом строительство древнерусской культуры проходило при сильном участии болгарской культуры, которая была не столько передаточным звеном, сколько творческим партнером в создании всего нового на Руси. Болгарская культура в России играла роль «хранительницы традиции» подобно тому, как среднелатинская культура была хранительницей несколько иных традиций в Европе. [7] Более точная датировка Синодального списка — конец XII — начало XIII в. (сообщено нам Э. Г. Зыковым). [8] Критическое издание текста памятника по двум редакциям с учетом 26 списков уже вышло в свет. См. Э. Г. 3 ы к о в. Судьба «Азбучной молитвы» в древнерусской письменности. ТОДРЛ, т. XXVI. Л., 1971, стр. 187—191. [9] Там же, стр. 183-186. [10] Ср. Э. Г. 3 ы к о в. Русская переделка древнеболгарского стихотворения. ТОДРЛ, т. XXVIII. Л., 1974, стр. 308— 316. |
