Глава 25.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО РУССКОЙ
ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ И “ИСТОРИЯ СОВЕСТИ”
АКАДЕМИКА ЛИХАЧЕВА

Вот перед нами ленинградский академик, считающий себя великим гуманистом. Он также боролся доступными ему средствами с людьми, подписавшими “Слово к народу” (Советская Россия. М., 1991. Июнь–июль. С. 1). В ряду чер-ниченок и нуйкиных подписывал доносы правителям, публи-ковавшиеся потом в продажной, как и телевидение, “демо-кратической” прессе. Мне казалось, что он заблуждается по простоте душевной, несмотря на свой академический интел-лект. Но нет, сегодня он говорит громко и открытым текстом: нынешний правитель–не диктатор, он – самый порядочный и гуманный из всех, самый добрый, честный и умный. Полно, академик! А клятвопреступничество и ложь на каждом шагу, а надругательство над великой страной, а нищета, кровь, сле-зы народа? Ваши аргументы я знаю: Соловки!
Николай Иванов. Время фарисеев // Завтра. М., 1994. Апрель. № 13(18). С. 5.

Имя академика Дмитрия Сергеевича Лихачева окружено множеством прекраснодушных мифов. В России, во Франции и США, да и во всем мире этот человек считается недостижимым простым смертным идеалом высо-чайшей нравственности русской интеллигенции. Ничего другого и в мыслях не допускается! Как же: почетный гражданин Санкт-Петербурга, “совесть русской интеллигенции”!?
Так кто же Дмитрий Сергеевич Лихачев на самом деле? Родившийся 28 ноября 1906 года в Петербурге в семье русского инженера Сергея Михайло-вича Лихачева и крещеной еврейки Веры Семеновны (до крещения – Сарры Сауловны)1, Лихачев получил хорошее воспитание и образование в русской среде и пополнил собою ряды маргинальной советской интеллигенции, заме-нившей после 1917 года русскую дворянскую интеллигенцию.
Ныне Дмитрий Сергеевич Лихачев представляет в Петербурге “аристо-кратию духа”, он – человек заслуженный и влиятельный. Вот его краткий по-служной список: заведующий Отделом древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (ныне – РАН), профессор, доктор филологических наук, Академик Российской Академии наук (с 1970 г.), Иностранный член Болгарской, Венгерской, Сербской академий наук, Член-корреспондент Австрийской, Американской, Британской, Итальянской Деи Линчеи, Геттингенской академий наук, Научного Философского общест-ва США, почетный доктор университетов – Будапештского, Карлова, Сиен-ского, Софийского, Торунского, Оксфордского, Цюрихского, Эдинбургского, Герой Социалистического Труда, дважды лауреат Государственных премий, Лауреат Государственной премии Российской Федерации и многих междуна-родных наград, орденоносец, Член Союза писателей России, Председатель Пушкинской комиссии, Почетный гражданин Санкт-Петербурга, Ареццо, Сиены, Милана, бывший председатель серии “Литературные памятники” АН СССР, бывший председатель “Фонда культуры”, в прошлом – Народный де-путат Верховного Совета СССР и Ленгорсовета и т.д. Им написано более 1 тысячи книг и статей; Лихачев часто выступает по телевидению и на радио, о нем снимают фильмы; его именем называют планеты. Он признанный эталон русской интеллигенции Санкт – Петербурга.
Начало его головокружительной карьеры относится к 1920-м годам. В двадцатые годы Лихачев – студент историко-филологического факультета Ленинградского университета – посещает промасонский кружок “Хильфер-нак” и масонскую ложу “Космическая академия”, где изучает философию и оккультные науки. В начале 1928 г. он был арестован органами ГПУ и провел несколько лет в заключении на Соловках и на Беломорско - Балтийском ка-нале. Вскоре после убийства Кирова он возвращается в Ленинград (8.12.1934) и по просьбе отца, замдиректора типографии на Красной улице, был полностью реабилитирован уже в 1935 году. Работал он вначале ученым корректором и редактором Отдела общественных наук Издательства Акаде-мии наук СССР, где вел подготовку к изданию капитального труда академика А. А. Шахматова “Обозрение русских летописных сводов XIV – XVI вв.” (1938). Огромные знания, такт и вежливость, ловкость и артистизм поведения помогли Лихачеву снискать расположение академика А. С. Орлова, тогда замдиректора ИРЛИ – Пушкинского Дома АН СССР. Орлов пригласил Лиха-чева на работу в институт вначале делопроизводителем в канцелярию, а по-том – младшим научным сотрудником в Сектор древнерусской литературы. Тогда, в мае 1938 г., Лихачев собственноручно на пяти страницах написал объяснительную записку в Дирекцию о том, что он делал в лагере. Автор этих строк познакомился с личным делом Лихачева1 весной 1968 г., когда временно исполнял обязанности ученого секретаря института. Из этого до-кумента следовало, что Лихачев занимал в ГУЛАГе высокие административ-ные должности замзава Криминалистической лаборатории Соловков и заве-дующего такой же лаборатории на Беломорканале. По свидетельству заклю-ченных, это было отделение ГПУ, которое с помощью местных осведомите-лей собирало сведения о “перековавшихся” и “неперековавшихся” заключен-ных, и затем составляло списки “на жизнь” или “на смерть”, решая тем са-мым судьбу осужденных. Сведения о том, что Лихачев служил сексотом и имел кличку “Штольц”, сообщил солагерник Лихачева Трофим Макарович Купоров (ум. 1943); он рассказал об этом своей дочери, а дочь – сыну – Ва-диму Петровичу Авдееву, ныне инженеру, проживающему в Москве. Сексо-том называл Лихачева другой заключенный, позднее писатель Олег Василье-вич Волков, доживший до 96 лет (ум. 1996 г.). Лихачев в 1989 г. обратился в Ленинградский Обком КПСС к одному из секретарей (Юрию Александрови-чу Денисову), с просьбой защитить его от “навета” Волкова. Денисов и его помощник занялись расследованием, обратившись к архивам КГБ, и вскоре объявили Лихачеву свое решение: для защиты нет оснований, документы го-ворят о том, что Лихачев в лагере действительно работал на органы ГПУ – НКВД. Судя по записке 1938 г., начальство осталось довольно работой Лиха-чева, и он был досрочно освобожден с похвальной характеристикой. Послед-няя сыграла немаловажную роль при возвращении домой (в Ленинград не мог вернуться человек, пораженный в правах!) и при поступлении на работу в то время, когда Ленинград после убийства С. М. Кирова охватила волна ре-прессий.
В дальнейшем, получив работу в престижном академическом институ-те, единственном крупном научном центре по русскому литературоведению, Лихачев стал действовать умело, расчетливо, хладнокровно, порой жестоко, устраняя со своего пути неугодных ему сотрудников2. Его карьере способст-вовала творческая дружба с пожилой членом-корреспондентом АН СССР В. П. Адриановой-Перетц; Варвара Павловна признавалась мне тогда: “Знаете, Дмитрий Сергеевич был красив как херувим!”
Вскоре, в 1944 г., когда страна еще воевала, Лихачев защитил канди-датскую диссертацию, а в 1947 г. – докторскую. Темами диссертаций было исследование новгородских и общерусских летописных сводов с использова-нием работ покойных ученых М. Д. Приселкова и В. Л. Комаровича: своего Лихачев внес очень мало. В 1954 г. В. П. Адрианова-Перетц передала Лиха-чеву заведование сектором древнерусской литературы; постепенно Лихачев прибрал к рукам весь институт, его влияние стало огромным и распространи-лось не только на историко-филологическую науку в нашей стране, но и на науку за рубежом.
Ходовым среди сотрудников института было мнение о Лихачеве как об ученом средней руки, но интригане, который обладает властью, чтобы ме-шать другим людям стать учеными. Директор Пушкинского дома В. Г. База-нов на Ученом совете осенью 1972 г. назвал Лихачева “международным ин-триганом”, имея в виду его дела в Болгарии. Много полезных начинаний со-трудников – научных планов, готовых книг, монографий, статей, проектов серий – было остановлено и кануло в Лету из-за Лихачева. Обожая лесть, он был нетерпим к критике и расправлялся с сотрудниками, которые имели соб-ственные научные взгляды и суждения. Так, например, в 1972 г. Лихачев пы-тался разрушить набор моей книги “Козма Пресвитер в славянских литерату-рах”, печатавшейся Издательством Болгарской Академии наук в Софии, но был остановлен. Крупный ученый - археограф В. И. Малышев горько жало-вался мне, что Дмитрий Сергеевич “поломал всю его жизнь”, запретив офи-циально работать над справочником “Летопись жизни и творчества протопо-па Аввакума”; это была трагедия одного ученого и торжество безнравствен-ности другого. “У меня в жизни, – говорил Лихачев в телеинтервью на “Се-мейном канале” (ноябрь, 1995 г.), – правил не было. Правила приходится на-рушать”. Выдающийся знаток древнерусской литературы, профессор Ленин-градского университета И. П. Ерёмин готовился к поездке в Софию на V-й Международный съезд славистов с докладом “О византийском влиянии в болгарской и древнерусской литературах IX–XII вв.”. Неожиданно он узнал, что его имя вычеркнуто из списка Советской делегации.
Ученый скоропостижно скончался от приступа стенокардии 19 сентяб-ря 1963 г. Игорь Петрович был лучшим специалистом по древнерусской ли-тературе в институте, но ужиться с Лихачевым он никогда не мог. Помню, как 13 мая 1957 г. на III Всесоюзном совещании по древнерусской литерату-ре во время доклада Д. С. Лихачева “О зарождении литературных направле-ний в русской литературе” И. П. Ерёмин встал со своего места в президиуме и вышел из зала. Я догнал его на лестнице и от имени Лихачева попросил вернуться. Ерёмин отвечал, что все его мысли раскрадены, и ему нечего де-лать на конференции. Позднее Ерёмин, лекции которого я слушал в универ-ситете, пригласил меня в кафе и там рассказал об ошибочности работ Лиха-чева в области поэтики и о необходимости заниматься изучением ораторской прозы и церковных жанров с учетом литературы и поэтики Византии.
Как ученый Лихачев был неглубок, более известен как эклектик, эссе-ист и имитатор. Так при разработках теории возникновения русской литера-туры из деловой письменности (кстати, ошибочной) Лихачев многое заимст-вовал из работы Сталина “Марксизм и вопросы языкознания” (1951). Долгое время (до 1956 г.) он часто произносил хвалебные речи в честь Иосифа Вис-сарионовича на собраниях. “Вождь всех времен и народов” был кумиром ду-ши советского ученого, как и поэт Борис Леонидович Пастернак, чей фото-портрет стоял на его письменном столе. В поэтике Лихачев кое-что заимст-вовал у Андрэ Грабаря, И. П. Ерёмина, Ганса Мейергоффа, Эрнста Роберта Курциуса, в стилистике – у А. С. Орлова, В. П. Адриановой-Перетц, Д. И. Чижевского (которого он критиковал), а также у своей аспирантки О. Ф. Ко-новаловой. Так в докладе Лихачева “Некоторые задачи изучения Второго югославянского влияния в России” (1958) основные мысли и примеры были заимствованы без ссылок из диссертации Коноваловой, перед этим жестоко раскритикованной в Секторе древнерусской литературы. В текстологии Ли-хачев кое-что заимствовал у А. А. Шахматова и М.О. Скрипиля, жестоко им раскритикованного в Секторе древнерусской литературы. Характерным для Лихачева было непрерывное продуцирование различных идей, по большей части ошибочных, которые он любил облекать в изящные, привлекательные формы. При этом он не учитывал глубинных процессов развития древнерус-ской литературы как литературы средневековой, церковной, зависящей от византийской и древнеславянских литератур; церковная эстетика и богосло-вие Древней Руси им игнорировались; им выбирались и изучались светские жанры, по преимуществу. Отсюда искажения в изложении истории древне-русской литературы, поверхностность, модернизация. Многочисленные “идейки” Лихачева мешали воспринимать подлинное содержание и красоту бессмертных творений древнерусской литературы, таких, например, как “Слово о Законе и Благодати” митрополита Илариона Киевского, житий, торжественной и учительной проповеди, церковных преданий и сказаний, гимнографии и т. п. А начинал он в 1940-е годы как ученый-патриот, автор книг об обороне древнерусских городов (1942), о национальном самосозна-нии Древней Руси (1945), о Новгороде Великом (1945), о культуре Древней Руси (1946), о “Повести временных лет” (1950), о “Слове о полку Игореве” (1950) и т. д. В дальнейшем, начиная с 1960-х годов, и ближе к 1970-м, Лиха-чев как мыслитель постепенно склонялся к западничеству и к утверждению космополитических идей, в частности, примата общечеловеческих ценностей над национальными. В итоге, Лихачев модернизировал древнерусскую лите-ратуру и тем самым исказил ее, оторвав Древнюю Русь от ее корней – от пра-вославия и народности, от фольклора и народной книги. Таким образом, на-долго был им запрограммирован тупиковый характер развития этой научной дисциплины. Своему избранию в академики Лихачев обязан Кандидату в Члены Политбюро ЦК КПСС Петру Нилычу Демичеву. Последний в 1960-е годы пообещал Лихачеву содействие в избрании, если Лихачев поможет раз-громить концепцию о “Слове о полку Игореве” московского профессора А. А. Зимина. Труд Зимина был выпущен в свет в трех томах ротапринтом в ко-личестве 101 экз. и распространялся летом 1964 г. среди ученых по особому списку. Лихачев помог: концепцию Зимина раскритиковали на заседаниях специального совещания в Отделении исторических наук АН СССР в Москве в октябре 1964 г. Критика взглядов Зимина публиковалась на страницах из-даний Сектора древнерусской литературы, во многих журналах, газетах и сборниках. В конце 1970 г. избрание Лихачева состоялось, и он, как говори-ли, “приблизился к небожителям”. Более 40 лет академик Лихачев безраз-дельно господствует в Пушкинском Доме, диктуя, кого и куда нужно прини-мать и выбирать, а кого – не нужно, кого и куда посылать и направлять, кого и – нет, кого, как и где печатать, кого и чем награждать, а кого и увольнять и не переаттестовывать. Он часто действовал через партбюро и профком, атте-стационную комиссию, комиссию по международным связям, имея там вер-ных людей, через дирекцию, которая его слушалась, особенно, ученые секре-тари, среди которых “выделялся” пьяница В. П. Вильчинский. Власть Лиха-чева порой приобретала международный характер, а его рекомендации ока-зывались решающими при избрании ученого на высокую должность (напри-мер, Ф. Вигзелл на должность профессора в Лондонский университет). Его популярности способствовали многочисленные зарубежные поездки по стра-нам Европы с лекциями и иногда – с политическими речами, например, о не-обходимости отмены смертной казни. В Болгарии советскому академику удалось стать другом диктатора Живкова и получить от Болгарского госу-дарства множество наград и почетных званий, хотя по болгаристике у Лиха-чева почти нет научных работ. Также было и в других странах, например, в Италии, Англии, Германии, Австрии. Успехам помогали и личные связи: внучка Лихачева Вера Тольц работает на радио “Свобода” и имеет тесные связи с ЦРУ и “Моссад”.
В начале “Перестройки” советский академик сумел перестроиться и стать другом семьи Горбачева. Раиса Максимовна Горбачева стала замести-тельницей Лихачева по “Фонду культуры”. Используя свои громадные связи и авторитет, Лихачев сумел войти в правящую элиту страны, взяв на себя от-части формирование новой идеологии. Отвечая на вопрос одного предпри-нимателя, русского американца, почему он раболепствует перед сионизмом, Лихачев отвечал: “Да ведь какая сила?! Разве можно против неё пойти?” Действуя как “агент влияния”, Лихачев стал часто выступать по телевиде-нию, на радио, со статьями и заметками в журналах и газетах, стремясь вос-питать идеологов-западников, “граждан мира”, поборников общечеловече-ских ценностей в культуре, бездуховных исполнителей антинародных ре-форм. В сознание людей настойчиво внедрялась мысль, что “дышать стало легче”, говорилось, что права человека дороже всего, что национальными ценностями можно пренебречь ради общечеловеческих ценностей, что пат-риотизм не нужен, что “никогда наука не имела таких возможностей” (на фо-не демонстраций голодных ученых). Проповеди Лихачева способствовали росту у молодежи бездуховности, безразличия, антипатриотизма, потреби-тельства. Вся эта идеологическая работа бывшего поклонника Иосифа Вис-сарионовича была сродни идеологической диверсии А. Н. Яковлева, “прора-ба Перестройки”, который широко и в течение многих лет пропагандировал через СМИ потребительское отношение к жизни, стремление к наживе, культ денежного мешка, вседозволенность и бездуховность, полное безразличие к судьбе многострадального русского народа, переживающего геноцид. В эпо-ху Реформ началось беспримерное идеологическое наступление СМИ на Россию, когда защитники всего русского объявлялись “антисемитами” и “фашистами”, когда началась охота за патриотически настроенными журна-листами и учеными. Такого сатанинского натиска не знала человеческая ис-тория! А сегодня полки бездуховных граждан, называющих себя “граждана-ми мира”, рыщут по стране, стремясь превратить ее в пустыню, согласно плану Генри дю Пре Лабушера.
В результате тотального идеологического разгрома национальные культурная и научная жизнь в Петербурге и Москве почти полностью пара-лизованы, научно-исследовательская работа свернута, издания почти пре-кращены или отданы под контроль “Фонда Сороса” и зарубежных спец-служб. Говорят, что даже в Пушкинском Доме якобы свила себе гнездо ма-сонская ложа “Александр Пушкин”. Если это так, то я не удивлюсь святотат-ству: семена пали на удобренную почву. Весной 1989 года сердобольный Ли-хачев первый протянул руку помощи “Фонду Сороса”: Запад приказал – Ли-хачев ответил: “Есть!”. Было заключено соглашение с Советским фондом культуры во главе с Лихачевым и Раисой Горбачевой. В результате возникла ассоциация “Культурная инициатива” с почти неограниченным кругом пол-номочий. В числе проектов были застройки городов, изучение истории ста-линского периода, создание библиотек для юношества и учебников, изучение движения “люберов”, работа по реабилитации диссидентов и т.п. Так с по-мощью Сороса в 1997 году три полукровки – Двойрис, Смирнов, Лихачев создали подрывную “научную” академию “Гремландию” с целью промывки патриотических мозгов и замены их мыслями космополитическими да еще с сионистским запашком.
На деле все обернулось отчаянной русофобией и насаждением всего прозападного, антирусского взамен жалких подачек, называемых грантами.
Наконец, помощь Сороса лопнула в сентябре 1998 г. С легкой руки Ли-хачева появился отвратительный тип ученого, - сервилиста, стоящего на по-роге “Фонда Сороса” с протянутой рукой и желающего угодить своим запад-ным хозяевам любой ценой, вплоть до предательства. Именно такие люди появились и в Пушкинском Доме. Это они сегодня владеют Пушкинским Домом и его богатствами и всем в науке и культуре страны! Это они все пе-реворачивают на антирусскую изнанку, уничтожая тем самым Россию!
Благодаря Лихачеву, из российских архивов ученым Запада предостав-лялись копии ценнейших документов и источников по истории культуры и литературы России. Многотомные сочинения Лихачева и отдельные книги выходят во множестве и большими тиражами в России и за рубежом в то время как ученые-патриоты, имеющие ценные наработки и предложения, так и не могут напечатать ни строчки. Такое положение вещей устраивает быв-шего советского академика, ныне общепризнанного либерала и демократа. Золотой дождь денежных премий, гонораров, грантов и наград зато никогда над ним не иссякал: при всякой власти Лихачев жил привольно и богато, имел спецмедобслуживание, машину, дачу, спецповаров в санаториях и т. п. Тем не менее, обладая круглым счетом в “Ллойд-банке”, Лихачев любит в публичных выступлениях подчеркнуть свои материальные затруднения, лю-бит показывать тележурналистам свою не отремонтированную квартиру; это не мешало ему всю жизнь требовать от издателей своих трудов сверхгонора-ры, даже, несмотря на то, что сомнительной ценности и свежести продукция печаталась порой уже в десятый раз! А ценные работы ученых – патриотов пылятся в архивах, не печатаются.
Как идеолог-западник, академик часто выступает с поддержкой поли-тического курса “реформ”, и с осуждением духовной оппозиции Русского народа, например, писателей Валентина Распутина и Василия Белова, кото-рых он причисляет без всяких к тому оснований к ксенофобам, а представи-телей патриотических творческих союзов клеймит “фашистами”. Он не раз демонстрировал свои симпатии русофобам: академику А. Д. Сахарову и Еле-не Боннэр, “сексуальному патриоту” Хазанову, “космополитической патри-отке” Г. В. Старовойтовой. Эти выступления снискали Лихачеву народную нелюбовь.
Крах продажной интеллигенции России с ее бесплодной Идеей “Ин-тернациональной культуры”, подхваченной генералом Лебедем и чемпионом мира по шахматам Гарри Кимовичем Каспаровым - Вайнштейном, блестяще показал писатель – публицист Владимир Бондаренко в книге “Крах интелли-генции или Записки Зоила” (М.: Палея, 1995). Некоторые главы метко назва-ны – “Червивое поколение”, “Импотенция непротивления”. Заголовки эти убивают наповал современных учеников Геббельса, российских иуд в тогах рафинированных интеллигентов. Например, одно из последних телешоу ака-демика Лихачева было посвящено отсутствию воспитательной роли культу-ры сегодня. “Совесть русской интеллигенции” не разу не сказал правды 5 июня 1997 г. Сионские выкормыши отняли у народа не только хлеб, но и достоинство, образование, лишили культуры, превратили в рабов и зомби, униженно восхваляющих царя Давида и всю кротость его! Неправда в соче-тании с халтурой и бессовестностью стала содержанием “лихачевщины” как уродливого и опасного социального явления наших дней. Ей посвящены клеймящие ее статьи в патриотической прессе.
Прозревает и Запад. Об этом говорит недавняя критическая статья Ин-нокентия Смирнова в газете “The New York Times” о Лихачеве. Нет только дел: от разоблачения “лихачевщины” до замены ее Русской Национальной идеологией и культурой, которые воистину и с Богом спасут таки Русь!
Покойный академик-западник Михаил Гефтер опубликовал незадолго до своей смерти “Кодекс гражданского сопротивления” (Московские ново-сти. М., 1995. № 15), в котором он осудил псевдодемократию и всеобщий развал в стране. Академик Лихачев не снизошел до гражданского протеста, он остался в стане “яйцеголовых”. И все это потому, что был уже заангажи-рован промасонскими политическими организациями “Выбор России” и “Международный Русский пен-центр”. Потому Дмитрий Сергеевич в свое время рукоплескал “лучшему немцу года” и Нобелевскому лауреату Горба-чеву и затем его преемнику Ельцину. Лихачев осудил лжепутч августа 1991 г. и приветствовал октябрьский расстрел парламента в 1993 г.: “Больше рас-стреливайте!” – призывал он по телевидению. Это он подписал пресловутое “Антифашистское письмо” в конце 1994 г., направленное против свободы русского народа. Тем самым, он как бы взял на себя моральную ответствен-ность за злодеяния псевдодемократии в России. Человек без принципов, он в телеинтервью позволяет себе такие, например, пророческие высказывания: “Россия будет как арабская нищая страна, угрожающая Европе”. За это он был щедро награжден. Вспоминается история последнего награждения пре-стижным Орденом св. Андрея Первозванного в октябре 1998г. Первоначаль-но в числе первых кандидатов назывались в правительственных кругах имена демократа-виолончелиста Мстислава Ростроповича, участника расстрела Бе-лого дома генерала Анатолия Романова и Лихачева. Ельцин выбрал Лихачева за то, что тот “оказал ему неоценимые услуги” в деле захоронения останков царской семьи в Петербурге 17 июля 1998 г., призвав покаяться над костями царя-мученика как раз того самого человека, который вместе с Соломенце-вым отдал приказ на уничтожение Ипатьевского дома в Свердловске в 1977 г. На самом же деле в Петербурге были захоронены останки неизвестных людей, поскольку подлинные царские мощи еще не найдены. Таково мнение специалистов. (Подробнее см.: Тайны Коптяковской дороги. Дело веры. Ин-формационно-аналитический сборник №2. Материалы к рассмотрению во-проса о так называемых Екатеринбургских останках, предположительно при-надлежащих к Членам Царской Семьи и верным слугам Их. М.: Купина, 1998). Но масонам во чтобы то ни стало было необходимо разыграть спек-такль при участии “отца нации” для того чтобы хоть как-то повысить па-дающий рейтинг доверия скомпрометированной власти. Потому и надобился масон высокой степени Лихачев чтобы “призвать к порядку” масона не ме-нее высокой степени. И последовала телеграмма: прибыть в Питер и покаять-ся. Ельцин (уничтожитель Ипатьевского дома) подчинился, прибыл в город на Неве, покаялся, а чуть позднее вспомнил о старце и повесил ему на грудь еще один орденок. Кстати, награждение Лихачева Орденом св. Андрея Пер-возванного выглядело кощунственно и вызвало в народе чувство возмуще-ния. 7 октября 1998г. митингующие студенты в день всенародного протеста несли по Невскому проспекту плакат с надписью “Лихачев - враг народа”. Какого народа? Конечно, не еврейского, а русского!
Биография Лихачева-академика весьма типична для удачливого пред-ставителя советской маргинальной интеллигенции, оторвавшейся от Русско-го народа и его многовекового исторического сознания, пережившей множе-ство ломок и приспособившейся к любой власти лишь бы уцелеть, а при слу-чае – учить и создавать себе подобных интеллигентов.
Что же это за интеллигенция, которая в России пошла против своего народа? Откуда она взялась?
Слово “интеллигенция”–латинское и означает “людей умственного труда”, иначе говоря, “производителей и носителей идей”. Это понятие в России ввел П. Д. Боборыкин в 1860-е годы. Интеллигенция никогда не была классом, а только прослойкой между классами, которая пополнялась выход-цами из других сословий – дворян, буржуа, разночинцев. Ее промежуточное, неустойчивое положение сказалось на ее двойственной природе: с одной сто-роны, смелость и самоотверженность в отстаивании и разработке передовых идей российских цивилизаций в различных областях науки, техники, госу-дарственного и культурного строительства вообще, с другой стороны, под-верженность шатаниям и чуждым влияниям, непостоянство и сервилизм пе-ред власть предержащими и имущими. Отсюда – инфантильность и склон-ность к предательству интересов России и русского народа, который их вскормил и воспитал. Вы скажете, читатель, это ведь не народ, а толпа! Да, толпа в толпо-элитарном государстве, которая перестала быть народом, по-тому что потеряла народное самосознание. Интеллигенция у нас первая от-вернулась от Бога и ударилась в нигилизм, масонство, мистицизм и оккульт-ные науки, восприняла сионизм и примкнула к иудео - большевизму. Все это в немалой степени способствовало уничтожению Пятой Российской цивили-зации, а затем и Шестой (см. главу 1). Последнее преступление произошло на наших глазах вопреки общенародному референдуму от 17 марта 1991 года, когда 76% населения высказалось за сохранение Советского Союза как госу-дарства. От преступлений вождей русский народ страдал первым и больше всех. Но зомбированной и сионизированной “русской” интеллигенции это было все равно, так как она лишена национального чувства и национального выбора. Корыстолюбие и продажность интеллигенции сыграли отрицатель-ную роль. “Трагедия нашей интеллигенции, – пишет В. Межуев, – в том, что она всегда мыслит в собственных масштабах, все время ставит себя в центр истории, а не на обочину, и пытается соразмерить историю только со своими интересами”. (СПб. ведомости. 1955. № 45(973). 10.03. С. 4). Отсюда
стремление продажной части интеллигенции к охаиванию и оплевыванию своей истории, к бесовскому нигилизму по отношению к своим националь-ным корням и ценностям. Пальму первенства здесь держат журналисты.
В начале 1993 года мне пришлось дать интервью корреспонденту газе-ты “Россиянин” Д. Н. Меньшикову, которое тот озаглавил: “У интеллигенции нет единства во взглядах и поведении”. (Россиянин. СПб., 1993. № 2. С. 2). И сегодня приходится повторять то же самое.
Бросается в глаза отчужденность интеллигенции от народа, с каждым
годом становящаяся все больше и больше, и как следствие этого отчуждения возникают следующие явления:
1. равнодушие и неспособность интеллигенции осознать специфиче-ские проблемы русского общества, а тем более решить их;
2. деформированность сознания интеллигенции, возникшая в услови-ях тоталитаризма и посттоталитаризма, особенно, “Реформ”, принявших уродливые формы;
3. консерватизм сознания интеллигенции, что приводит к нетерпимо-сти и агрессивности поведения;
4. склонность к анархии, ориентированной на разрушительные край-ности;
5. доминирование борьбы над согласием в среде интеллигенции;
6. увлечения мифами и мифологемами западного происхождения;
7. тотальная профессиональная некомпетентность в политике, эконо-мике, науке и культуре, и как следствие, бездуховность на всех уровнях;
8. склонность всех поучать с целью приведения нормальной жизни к “театру абсурда”. В итоге полная деградация сознания “русской” интелли-генции и ее последующее вырождение. Ни для кого не секрет, что Россия, ее народ, государственность, цивилизация сегодня поставлены у края пропасти. Кто и как это сделал с Россией, теперь хорошо известно (см. главы 22 - 24). Сама интеллигенция тоже находится на грани исчезновения, так как, унич-тожая народ, она уничтожает и себя. Однако далеко не все люди согласны умирать. Потому и существуют в России два противоборствующих лагеря: один - патриотов - государственников, то есть тех, кто за Россию, и другой - псевдодемократов, “граждан мира”, тех, кто против России. Среди бывших “демократов” есть немало заблуждающихся, которые под влиянием враже-ской пропаганды изменили своему народу, но потом одумались и раскаива-ются, видя развалины и пепелище на месте великой в прошлом России. Сре-ди зомбированной части интеллигенции выделяются откровенно космопо-литствующие масоны и “агенты влияния”. Они одновременно и рабы, и за-ложники своих собственных псевдоидей. Живя в мире призраков, они впиты-вают в себя отрицательную энергию и превращаются в этаких энергетиче-ских вурдалаков.
Что же касается до академика Лихачева, то он относится к тем совест-ливым перевертышам, которые “не то, чтобы ... ненавидят Россию; при слу-чае они не прочь сказать, что очень даже ее любят. Вот только им стыдно, что их отечество столь “недемократично”. А так как высшей ценностью для них является не отечество, а “права человека”, то они и служат послушным и благодатным материалом для всех антирусских и антироссийских акций, проводимых под флагом демократии. Идеальное оправдание словом и делом им дал Д. С. Лихачев”. (ВОЛЧАНИНОВ С. Что такое демократы // Историче-ская память. СПб., 1992. № 2. С. 9). Лихачев относится к тем конформистам из советской маргинальной интеллигенции, которая на 90% обязана своей карьере Октябрьскому перевороту и советской власти. Оттого у этой части интеллигенции больная совесть растревожена, как у некоего Иваницкого и его жертвы.
Рассмотрим этот вопрос подробнее. Немного истории. Это началось девять лет тому назад. В феврале 1987 года на международном форуме в Мо-скве, собравшемся под девизом “За безъядерный мир, за выживание челове-чества”, внимание привлекло выступление академика и почетного члена восьми иностранных академий, председателя правления “Советского фонда культуры” Дмитрия Сергеевича Лихачева с докладом .*“Воспитать гражданина мира”
Возникновение проблемы “граждан мира”, по словам Лихачева, вызва-но “дегуманизацией” общества, преобладанием в нем “рационалистического мышления”: людям - де хочется кое - как прожить собственную жизнь, не ви-тая в небесах. Ведь жизнь порой выглядит страшной, незащищенной, хруп-кой, ввиду угрозы войн, из - за политических катаклизмов, экономических неурядиц, экологических потрясений, эпидемий, болезней, осложняющихся бездуховностью и безразличием отдельных индивидуумов, не верящих ни во что. От всего этого “происходит общее снижение культуры во всем мире, во всех странах”, что ставит человеческую цивилизацию на край гибели.
“Где выход из такого положения?” - спрашивает автор и отвечает: “...нужно ясно осознать, что культурные ценности, накопленные народами... принадлежат всему человечеству. И поэтому первый практический шаг... должен заключаться в объединении всех людей культуры”. Отсюда следуют предложения:
а) юридические - создать “юридический кодекс защиты культуры”, “юридический кодекс защиты прав животных” (у автора так! - Ю. Б.);
б) общественные - объединиться в “Интернационал культуры”;
в) научные - написать “Историю человеческой совести”, авторами ко-торой будут “совестливые люди”, т. е. те, у кого есть совесть, или у кого она раньше была, или у кого она только проснулась, или же, наконец, те из “со-вестливых”, кто только пишет о ней.
Все эти рассуждения выглядят наивной попыткой внушить доверчиво-му читателю представление об историческом процессе как сумме отдельных личных желаний людей, а о жизни в целом как о благостном уединенном су-ществовании индивидов (“пожить для себя”). Невольно вспоминается гого-левский помещик Манилов, который мечтал о деревне с перекинутым мос-том, застроенным большими лавками, о счастливых поселянах и о трогатель-ном единении двух Павлов Иванычей, шагающих по ровной маниловской дороге в обнимку и обменивающихся братскими поцелуями. Городские в та-ких случаях говорят: “благими пожеланиями дорога в ад вымощена”, а дере-венские итожат жизненный опыт более зримо: “Клади навоз густо, в амбаре не будет пусто!”, “Без корня и полынь не растет!”.
Увы! Не горькой полынью, а дьявольскими плевелами всходят сегодня посевы иных мечтателей и “вождей” “всечеловеческой” революции! Где же ты, человеческая совесть? Она отдыхает. Ждет, когда “граждане мира” позо-вут ее на помощь. Однако и наш автор ненадолго выдерживает роль пропо-ведника благостного “культурного” рая.
“История совести, - утверждает академик Лихачев, и это главное поло-жение его статьи и всей концепции, - должна создаваться под знаменем борьбы со всякого рода национализмом - страшной опасностью наших дней”. “Настало время, - утверждает он, - мыслить категориями макросоциума. Ка-ждый должен воспитать в себе Гражданина Мира - независимо от того, в ка-ком полушарии и стране он живет, какого цвета его кожа и какого он вероис-поведания”.
Этот призыв можно было бы связать с трагическими последствиями последнего года. Голос лауреата многих государственных наград не был ус-лышан ни эстонцами, ни латышами, ни литовцами, ни молдаванами, ни крымскими татарами, ни турками - месхетинцами, ни абхазами, ни осетина-ми, ни узбеками, ни казахами, ни армянами, ни грузинами, ни азербайджан-цами, ни чеченцами, которым не было дела до “граждан мира”; они были озабочены тем, чтобы их собственный национальный очаг в родном доме не погас.
Голос Лихачева, прозвучавший как бы на сорока языках и в 145 стра-нах мира, где издается журнал, был сперва услышан людьми, весьма далеки-ми от насущных проблем нашей страны, и сразу же вызвал протест ученых Австрии и Англии. Профессор Герхард Оберхофлер (Инсбрук) позицию Д. С. Лихачева назвал “антиисторичной”. Он пишет: “Ее можно связать только с презирающей массы буржуазной генетической теорией, она противоречит конкретному опыту жизни. Его рассуждения не вяжутся с действительно-стью”. И далее он продолжает: “О каком общем уровне культуры думает он (т. е. Лихачев - Ю. Б.), говоря о его снижении? Ведь историческим фактом культуры является то, что после Второй мировой войны в результате более, чем ста военных конфликтов в 60 странах погибло 10 миллионов человек, и сейчас в Южной Африке, Никарагуа и Палестине каждый день убивают де-тей...”. И мы бы добавили: и в России!
Но почетного полиакадемика волнуют не эти, присущие империализму факты культуры. Он убежден, что выходом из периода упадка культуры ста-нет стоящий над классами “интернационал культуры”. Вот этот - то “интер-национал культуры”, состоящий из “граждан мира”, больно ударяет по со-вести тех, кто не погряз в убийствах и насилии. Обладатель истинной совести не желает знать “граждан мира” и никогда не напишет “Историю совести”, если эта история насквозь лицемерна. 12 миллионов голодных российских детей протягивают к Лихачеву свои руки и требуют: “Хлеба!”. Но Лихачев хлеб не распределяет. Его уши заткнуты ватой, чтобы не слышать воплей.
Многие в нашей стране знают академика Лихачева как автора книг о Древней Руси, в которых рассказывается о патриотическом самосознании. Поэтому читатели могли воспринять нынешнюю концепцию академика как продолжение его трудов. Однако это не так.
“Гражданин мира” находится в резком противоречии с этими его тру-дами. Новые взгляды Лихачева вполне сходятся с новомодными “националь-ными” концепциями тех “сторонников перестройки” и “народных фронтов”, “либералов” и “демократов”, которые используют ее в политической игре и которые начали переиначивать и крушить национальную историю, подме-нять понятие “национальное” “наднационализмом”, а “общечеловеческое” делать своеобразным жупелом дискредитации национального. В итоге Лиха-чев оказался во главе глубоко ошибочной, можно сказать, примитивной, дав-но отброшенной концепции “общечеловеческой” культуры как якобы более высокой и приоритетной, чем культура национальная.
Именно сторонники этой концепции, оказавшиеся “хозяевами” средств массовой информации - телевидения, радио, большинства петербургских и московских газет и журналов, стали обманывать и запутывать людей, подме-няя здоровое национальное больным космополитическим. К этому добави-лись оглушительная русофобия и нарочитое нагнетание апокалиптических страхов и ужасов грядущих якобы межнациональных конфликтов. Из массо-вой печати стали исчезать слова “русский”, “Россия”, “русская культура”. Бывшая столица Российской империи, Санкт - Петербург - Петроград - Ле-нинград, не знавшая 290 лет никаких межнациональных проблем, сегодня именуется “интернациональным городом” (где 90 процентов русского насе-ления) и даже “открытым городом”. Журналист Поэль Меерович Карп в еже-недельнике “Книжное обозрение” предлагает коренным жителям города, не согласным с таким положением вещей, покинуть город на Неве и обосно-ваться где - нибудь на берегах озера Ильмень. Там более тысячи лет тому на-зад начиналась Словенская цивилизация - Республика Господин Великий Новгород.
“Гражданину мира” Карпу хотелось бы, вероятно, заставить русских вообще покинуть свою родину, освободить место для “граждан мира”.
Ошибочность концепции академика Лихачева состоит прежде всего в противопоставлении “граждан мира” патриотам Отечества, “общечеловече-ского” - “национальному”, которое бывший председатель правления Совет-ского фонда культуры неправомерно отождествляет с “национализмом”. Всем известно, что шовинизм - это уродливое явление, смысл которого со-стоит в возвышении одной нации за счет другой, в идее “Богом избранной” нации. Русский народ этим никогда не страдал. Напротив, сегодня он нахо-дится в положении постоянно унижаемой и оскорбляемой нации.
Совершенно согласен с Лихачевым в том, что “доброта внутри нации есть доброта и к другим нациям... Всякого рода национализм я рассматриваю как психологическую ненормальность”. Могу лишь добавить, что русскому народу никогда не был свойствен крайний национализм. На заре возникнове-ния государства Киевская Русь на Восточноевропейской равнине жили два-дцать две народности, сейчас в РСФСР живут 150 народов, а в Петербурге - более 60, и никогда не было и нет никаких оснований ни для какой межна-циональной вражды.
Однако “граждане мира” лихорадочно их выискивают, может быть, по-тому, что они безразличны к истории и судьбе любых национальностей и не способны их понять. Широкая и добрая душа русского человека была всегда открыта для дружбы, любви, милосердия. И она противостоит черствым, расчетливо - “умственным” и жестокосердным “гражданам мира”, умеющим красно говорить о милосердии и общечеловеческих ценностях, а на деле рав-нодушным к народам и национальным культурам.
Вся история России и ее культуры свидетельствует о том, что именно патриотическое чувство является залогом “всемирной отзывчивости” русско-го человека (Достоевский), а не наоборот. “Гражданин мира” мыслит катего-риями макросоциума, и, следовательно, абстрактно. Он мечтает о “всемир-ном правительстве” и “Соединенных Штатах Земли”, но он равнодушен к судьбе Отечества, потому что верит в Новый Мировой Порядок и хочет по-служить ему.
Патриот, напротив, сердцем озабочен судьбой своего народа, готов жертвовать собой ради него, наследует и создает самобытную национальную культуру, которая всегда устремлена к человечеству и являет собой неповто-римый цветок общего духовного венца народов. Отсутствие этого чувства и этого понимания - большое горе для людей, которое надо врачевать, а не ис-кать выход в русофобии, ксенофобии и нагнетании шовинистических стра-стей. Нельзя уходить в сторону от национальных проблем каждого, даже са-мого малого народа России, например, орочей, которых всего - то осталось - 600 человек, инкери, вепсов, нивхов и других.
Национальное в истории человечества всегда было главным стержнем и основным содержанием развития народов земли, строивших свои нацио-нальные и многонациональные цивилизации и государства. Это аксиома. Космополитические же идеи, основанные на умозрительной спекуляции по-нятием “общечеловеческое”, возникли сравнительно поздно. Они зародились во времена Древней Греции IV - III вв. до н.э. и в Римской империи первых веков. Известно, что Александр Македонский, став в результате завоеваний властелином “полумира”, нередко прибегал к демагогии: на пиру в Описе он заявил о единении и братстве завоевателей с завоеванными народами. Пред-ставители греческой администрации в странах Востока стали считать себя носителями “национального”, т. е. космополитами, или “гражданами мира”.
Позднее в Европе после английских, французских и американской ре-волюций появились люди, называвшие себя космополитами. Бальзак осудил их. Руссо, Вольтер, Пэнн и другие философы-просветители, борясь за счастье людей, никогда не были сторонниками безнационального отребья. Русские революционные демократы В. Белинский, Н. Чернышевский, А. Герцен про-тестовали против бездуховности “граждан мира”, имея в виду “западников”, притворяющихся гуманистами.
Приведу здесь только одно высказывание “неистового Виссариона”: “Что личность в отношении к идее человека, то народность в отношении к идее человечества. Другими словами: народности суть личности человечест-ва. Без национальностей человечество было бы мертвым логическим абст-рактом, словом без содержания, звуком без значения... Человеческое прису-ще человеку потому, что он человек, но оно проявляется в нем не иначе, как... на основании его национальности... человеческое приходит к народу не извне, а из него же самого, и всегда проявляется в нем национально”. (В. Г. БЕЛИНСКИЙ “Взгляд на русскую литературу 1846 года”).
Трудно поверить, что Лихачев не читал Белинского. Почему же он “не замечает” сильной аргументации В. Г. Белинского? Для серьезного ученого это непростительно.
А как быть с Ф. М. Достоевским, сочинения которого в других случаях часто цитирует академик? Великий русский писатель-гуманист всегда остро осознавал свое противостояние идее “всемирного человека”. Он часто высту-пал против денационализации культур и слияния в “одно стадо”, в “муравей-ник” критически и полнокровно мыслящих личностей, чьи интересы нераз-рывно связаны с судьбами нации, России. Живые существа, оторванные от своих исторических корней, по Достоевскому, обречены на безличие и пото-му “все рабы и в рабстве равны”.
Идея “всемирности” - общечеловечности - покоилась у Достоевского на принятии вершинных достижений национальных культур. “Но общечело-вечность, - писал автор “Братьев Карамазовых”, - не иначе достигается, как упором в свою национальность каждого народа”. Этого-то “упора в свою на-циональность” нет в концепции академика Лихачева, так как она чурается “национальной почвы”, а, значит, чужда Достоевскому.
Идея Достоевского о “всемирности” как русском предназначении и идея Владимира Соловьева о соборности как единении верующих людей мертвы без России, без русского народа.
Национальные идеи Белинского - Достоевского и сегодня противостоят космополитической идее “граждан мира”, разрушителей национальных куль-тур. Понимая, что им не выдержать открытый и честный спор, последние прибегают к уловкам, объявляя своих противников “националистами”, “шо-винистами”, “антисемитами” и даже “фашистами”. Грязный, недостойный прием в споре! За истину надо спорить честно, открыто, нравственно! С идеями пушками не воюют!
Таким образом, концепция “граждан мира” полностью лишена какой бы то ни было точки опоры в общественно - политической мысли России, в русской литературе и культуре вообще, и ввиду своей несостоятельности не может рассматриваться в качестве основополагающей для современной тео-рии культуры. На лихачевской концепции стоит сегодняшняя лжедемокра-тия.
Сколько себя помнит на земле человек, в том числе русский человек, его сознание в процессе неустанного честного труда было обращено к приро-де, к обществу. Вне семьи, рода-племени и народности это обращение было бы невозможным.
Трудноуловимый, но крепкий сплав цепочек народного самосознания и самопознания сопутствовал развитию цивилизаций восточных славян и госу-дарственности, духовной культуры. Так малые ручейки жизни вливаются в океан народов.
Река Жизни медленно течет от Человека к Семье, затем к Роду-Племени и, наконец, к Народу-Нации как к высшему проявлению человече-ской духовности. Река Жизни вечна и бессмертна, пока светит солнце и су-ществует земля. Бессмертие родов человеческих заложено “внутри” нацио-нальностей, а не вне их. В этом тайна и существо истинного гуманизма. Пус-топорожние мысли “граждан мира” обречены на забвение, а самопознание - самосознание народов вечно и бессмертно подобно тому, как вечна и бес-смертна известная каждому образованному человеку этнокультурная цепь: Человек - > Семья - > Род - > Племя - > Народность - > Народ - > Нация - > Человечество (см. главу 1).
Мы живем в “стране абсурда”, где жизнь - сплошное насилие над лич-ностью, где правда становится предметом торгов: кто больше заплатит, где честность и идеалы русского народа уступают место продажности и бес-принципности, где преобладают лицемерие и ханжество, где в ходу мещан-ский совет: “чем меньше знаешь - тем дольше живешь”. “Русская” интелли-генция погрязла в склоках и разборках, так как она служит власть предержа-щим и денежному мешку и потому плывет по мутным волнам сомнительной жизни, а на самом деле - прозябания. Она не думает об ответственности, тор-гуя Россией оптом и в розницу. В “стране абсурда” все возможно: вчерашние коммунисты становятся “демократами”, потом “либералами” и “республи-канцами”, немного спустя - “монархистами” и “патриотами”, не ведая, что от великого до смешного один шаг. Так, по мнению Г. В. Старовойтовой, в Рос-сии рождается монстрообразный симбиоз космополита и патриота, масона и “агента влияния” одновременно. Сущность новоявленного монстра одна: предательство. С больной совестью или без оной, такие всюду ищут “фаши-стов”, “черносотенцев”, а сами лгут людям: “в нашем доме все хорошо, ре-формы идут - де отлично”. А народ нищает, промышленность стоит, сельское хозяйство не кормит людей. До поры до времени “яйцеголовые” скрывают существо своей подлой натуры, но когда добираются до власти, то скидыва-ют лохмотья притворства и становятся теми, кто они на самом деле есть: ведь уже народ за них отдал голоса! И начинается новый виток разрушения. Так разрушители правят у нас сегодня бал вместе с господином своим Сатаной, но вдруг начинают громче всех кричать: “Кончать беспорядки! Хватит дура-чить людей, обманывать!” и “уходят в оппозицию”. А тем временем все рав-но по привычке продолжают стяжать, “прихватизировать”, комбинировать, манипулировать богатством и властью, имея в виду свои собственные инте-ресы, а не интересы народа. Не понимая законов общественного развития эт-но-культурной цепи (см. главу 1), они ничего не знают и не хотят знать о том, что строят, так как они не строят, а разрушают. В таком беспределе никто не гарантирован от всплесков пещерного интернационализма и безродного кос-мополитизма, рождающих антикультуру и первобытность. Антикультура же преподносится ими как “Идея культуры академика Лихачева”. Она, по их словам, якобы одна противостоит развалу, который на самом деле совершают друзья академика. В свою “Идею культуры” академик Лихачев вкладывает элитарное, космополитическое содержание. На деле же эта “Идея культуры” противостоит Идее Русской национальной культуры, которой без малого 2000 лет. Идея Санкт - Петербурга - ее часть. Петр Великий строил город на Неве на месте побед святого благоверного великого князя Александра Нев-ского как “окно в Европу”, как столицу новой цивилизации - Российской им-перии, т. е. для нас, а не для них. Идея Санкт - Петербурга покоится на Рус-ской идее.1 Сокровища города это прежде всего достояние Русского народа, который этот город построил и кормит его население.
А сегодня? Как больно смотреть на почти остановившийся городской транспорт, на закрытые фабрики, заводы, предприятия и дома культуры, на неремонтирующиеся дома и дворцы, на грязные, неубирающиеся улицы, на безвкусные иностранные вывески и уродливые домишки - ларьки, построен-ные повсюду! Невыносимо видеть нищих, безработных, бездомных, уми-рающих от недостатка лекарств и пищи пенсионеров и детей! Невозможно слышать сводки о частых катастрофах, пожарах, наводнениях! Тяжело узна-вать о множестве преступлений, заказных убийств, о вооруженных разборках мафии, о рэкете и похищениях людей и т. п. К этому можно добавить небла-гополучное экологическое состояние Петербурга, Невы, Ладоги, Финской губы, а также постоянное повышение цен буквально на все, невыплаты зар-платы месяцами или уменьшения зарплаты трудящихся. Особенно чувстви-телен удар по ВПК, большая часть предприятий которого находится в Петер-бурге. Одним словом, больно смотреть на город Святого Петра, переживший блокаду и выстоявший против Гитлера, а сегодня погибающий от разруше-ний, произведенных за пятилетнее бесконтрольное правление мэром А. А. Собчаком и его командой!
Между тем, на петербургской земле, где 60% горожан живут за чертой бедности и где правит бал Госпожа Нищета, крики разбуженной кем - то со-вести мэр Собчак пытается заглушить с помощью помпезных приемов, бан-кетов, презентаций, шоу - спектаклей, где в качестве свадебного генерала иногда присутствует и академик Лихачев. Рауты возглавляет “самый обая-тельный мэр России”, приз которому недавно вручал сам Рудинштейн. Во дворцах собираются блестящие господа в безукоризненных костюмах и кра-сивые дамы в великолепных вечерних туалетах. Чем не Европа - “А”? Ломя-щиеся от изысканных закусок и напитков столы, хрустальные бокалы с ши-пучим шампанским, ломтики тающей во рту семги... А Игры Доброй Воли, недавно пышно устроенные за счет частично упраздненных льгот блокадни-ков? Не мучает ли совесть Анатолия Александровича? Нет, не мучает, и спит он крепко, спокойно! Мало того. Мэр планирует устроить в Петербурге Олимпийские игры1 вместо того, чтобы накормить горожан и прекратить ужасающую поголовную убыль населения.2 Пусть поумирают еще сотни ты-сяч! Какое до них дело “отцу города”! Главное, покрасоваться в белом кос-тюме! Сверху блеск - снизу гниль: таково существо и мораль нынешней пе-тербургской псевдоинтеллигенции конца ХХ- го столетия.
Несмотря ни на что, мы верим, что Россия и Санкт - Петербург не по-гибнут. Воспрянут богатыри духа, проснется лучшая часть подлинно русской интеллигенции, отряхнет тлетворный прах космополитизма и навеки свяжет свою судьбу с не склонившей головы свободолюбивой частью Русского на-рода! Вслед за Александром Сергеевичем Пушкиным она сделает своим де-визом гордые и судьбоносные для России слова: “Да здравствует солнце, да скроется тьма!”.

Назад Глава 25. Далее